Кору. Мэстра. Гара. Торум.
Олег подбросил монетку и выпал "орёл". В буквальном смысле "орёл", одноглавый, с квадратными крыльями - монетка была дойчмаркой ещё старой ФРГ, ради такого случая вытащенной наугад из барсетки, где хранилась Олегова почти-коллекция.
Олег повторил волшебные слова. Опять монетка позвенела по оргстеклу, которым был накрыт письменный стол. Опять орёл. И в третий раз. И в четвёртый.
- Давай-давай, - подбодрил его Шалый - из глубин удобно продавленного кресла торчали обтянутые джинсами острые колени. - Раз десять. А потом столько же с другой монетой - тем рублём олимпийским, которым ты так хвастался. Чтобы не было обвинений в шарлатанстве.
"Корумэстрагараторум". Орёл. Олег вздохнул и полез в ящик серванта за барсеткой - изделием тех времён, когда оно называлось не барсеткой, а неприлично. На свет божий явился помянутый олимпийский рубль. Шалый делано зевнул.
- Если нужна решка, - посоветовал он, - то кору-мэстра-гара-такки.
Кору. Мэстра. Гара. Торум. Орёл. То есть старый герб с хлебными колосьями, земным шаром и нечитаемыми изречениями на ленточках.
- Не работает, - сказал Олег. Шалый скривился:
- Не придуряйся.
Олег пожал плечами. Кору. Мэстра. Гара. Такки. Решка. Памятник с ВВЦ, на его фоне советская орбитальная станция и первый спутник, похожий на транзистор.
- И что? - спросил Олег. Шалый пожал плечами.
- А ничего. Ты хотя бы поблагодарил. Я, можно сказать, со всех ног несусь, чтоб первым новость сообщить. В дверь бьюсь едва не головой, пока ты тут мучительно решаешь, куда и с которой отправиться в отпуск...
- Спасибо, - сказал Олег. - И всё же.
- Что "и всё же"? - рассердился Шалый. - У меня-то так не получается. Только у лиц с высшим образованием, согласно слухам. А я так, рабочая скотинка. Люмпен.
- Хорош прибедняться, стрезва не смешно.
- Сейчас будет смешно. Побросай монетку просто так, без слов. Если сами в мысли лезут, то не думай о белой обезьяне.
Остроумец. Олег бросил рубль пять раз, старательно не думая о белой обезьяне. Как там у Соловьёва? Чтобы ещё задницу не показывала? Во-во. Рубль приземлялся орбитальной станцией вверх. Все пять раз.
- Что, всё время орёл? - спросил Шалый. На стол он не смотрел, а щурился правым глазом на летнее солнце, только что заглянувшее в квартиру. Левый глаз Шалого оставался в тени и был закрыт.
- Решка, - ответил Олег. - Теперь на всю жизнь так?
- Чёрт его знает, - признался Шалый. - Кто знает, когда это закончится.
- Что "это"?
- А это ты мне скажи. Ты образованный, в фирме за столом сидишь. Думаешь, я просто так к тебе пошёл? Больше не к кому. Либо пошлют, либо наврут.
- А у тебя правда не получается? - уточнил Олег. Шалый кивнул:
- Ага. Говорю, сугубо у тех, кто с верхним дипломом. Цвет, как я понял, безразличен. Сейчас это пока слухи, шеф нашего водилы по компьютеру эти данные закачал, по Интернету. Я распечатку видел.
- Кору-мэстра-гара... эээ... трям, - вслух сказал Олег и подбросил монетку. Вместе с монеткой из кресла взлетел Шалый:
- Ты что, мать твою! Опыты, блин, в одиночестве ставь...
- Извини, - поднял руки ладонями вперёд Олег. - Правда, извини. Не подумал.
- Во-во. Это ж слова. Это ж не встроено, как у всяких суперменов из фильма, - Шалый опять провалился в кресло, заёрзал, устраиваясь поудобнее. - Скажешь чего не то, дом на воздух взлетит. Наверное.
- Спасибо, - не без сарказма поблагодарил Олег. Шалый мимикой изобразил "ну что вы, не стоит".
- Лучше уж самому, чем от соседа такого дождаться, - с претензией на философичность заметил он. - Так я жду объяснений, дражайший одноклассник.
Олег пожал плечами.
- Ну какие объяснения... Глюк.
- Ущипнуть или в морду двинуть? - предложил Шалый. Олег усмехнулся и покачал головой.
- Ладно, тогда гипноз. Ты гипнотизёр, который притворился Шалым и внушаешь мне всякие гадости.
Шалый развеселился, и развеселился громко.
- Во-первых, незачем, во-вторых, я хоть и люмпен, а Булгакова читал, там про кота Бегемота и прочее.
- Ладно, - Олег потёр бритый подбородок ребром рубля. - Если про Бегемота, то бесовство.
- Не катит. Приятель говорил, его шеф так в церкви с монетой прикалывался. Всё проходит.
- В которой, в православной? - спросил Олег. - А кто сказал, что... ну, вера правильная?
- Ты сам прикинь, - предложил Шалый. - Информация эта сейчас по всему миру, кроме телевидения и радио. Так? Значит, экспериментируют все, то есть очень многие. Так? Значит, если хоть в какой-то церкви - у буддистов там или арабов - это дело не сработало, звон бы сразу пошёл по миру, хоть уши затыкай. Типа, наша вера самая крутая, нас черти не берут...
- Сам догадался или приятель подсказал? - язвительно спросил Олег.
- Не-а. То есть приятель, а ему - шеф, да и то в телефонном разговоре с кем-то. Не бесовство, короче.
- Ну ладно, - Олега взял азарт. - Тогда Матрица. Тогда мы живём в Матрице, а эти слова - дыра в оболочке или наоборот, зашиты в биос. Но тогда... эээ...
До Шалого дошло не сразу. А когда после минутного молчания дошло, он оскорбился.
- Думаешь, я нарисованный? Как это - бот, да? Блин, к тебе по-хорошему...
- Да не танцуй ты, - раздражённо сказал Олег. - Сам просил объяснений. Вот ещё одно. Изменились фундаментальные характеристики пространственно-временного контине...континум... короче, пространства-времени. И вот такая фигня стала возможной. Или вот ещё. Проснулись старые боги. Или лично Господь что-нибудь празднует.
- Мне про пространство-время понравилось, - выбрал Шалый. -Умно. Не зря зашёл. Ещё один вопрос. Что теперь?
- Что теперь? - повторил Олег, перенеся ударение с "теперь" на "что". Шалый вздохнул.
- Что делать? Мне поступать куда-нить в ВУЗ, если жена позволит? Что будет? Чем всё кончится? Или хотя бы чем продолжится?.. Отвечай.
- Ты интернет-адрес не знаешь, откуда это пришло? - спросил Олег. Шалый покачал головой.
- Не-а. Но это без разницы. Как сказал шеф, это на всех форумах теперь размножают, только вопрос времени. Пока это... сам понимаешь...
Олег сцепил пальцы в замок и уставился на получившуюся фигуру, будто пытаясь извлечь из неё ответ на все вопросы. Долго молчал, потом заговорил медленно, взвешивая каждое слово.
- Сначала государство наперегонки с... организациями и... отдельными обывателями будет выискивать такие вот формулы. Главное - чтобы воздействовать на людей. Не знаю, как получится, но ТВ и радио лучше не смотреть... не слушать. Возможно, появится символьное выражение - тогда отпадает интернет... но на улицах появится наглядная агитация, ха. Всё равно - чудовищно опасно. Маньяк с формулой убийства прорвётся к камере или президент будет из людей зомби делать - невелика разница.
Шалый не слушал даже - впитывал. А ведь ты расчётливый хитрюга, констатировал Олег. Я узнал бы обо всех этих кору-мэстра очень скоро, и могу спорить, времени на тебя у меня бы не стало. А тебе было бы некого спросить... а то и не к кому примазаться, а? Хитрюга в калиюгу.
- Когда эти или любые иные формулы будут найдены или... выращены... придуманы... ладно, об этом после... удержать в тайне их не удастся. Опять же есть вопрос овладения - вдруг более сложные... заклинания... так же дадутся не всем. Произойдёт диссекция по признаку одарённости.
- Вот за это я тебя уважаю, - отметил Шалый. - Ещё в школе был умным, даже когда не давал списывать. Будешь подручных подбирать, про меня не забудь, ладно?
Олег не отвёл взгляда от сцепленных пальцев. Шалый был прекрасно виден боковым зрением. И говорил он даже без претензий на лёгкий самоуничижительный юмор. Серьёзно говорил.
- Ладно, - ответил Олег. И продолжил:
- Начнётся перераспределение материальных ресурсов в пользу тех, кто владеет формулами. Усилится степень социального паразитизма... так как вряд ли формулы помогут что-то создать, а вот... отобрать... потом начнут рушиться сложные социальные и индустриальные взаимодействия... по той же причине...
- Чего? - спросил Шалый.
- Выражаясь образно, - всё так же медленно произнёс Олег, - нынешние и техника, и общество похожи на сложные механические часы - швейцарские или там Павла Буре...
- А это не одно и то же? - в ответ на вопрос Шалого Олег отрицательно качнул головой.
- И вот по этим часам да молотком... или нет, более точная метафора... опустить в кислоту. Вот такой примерно результат. Регресс, деградация...
- То есть запасать соль и спички, - на этот раз претензия на юмор в голосе Шалого была. Но только претензия. Олег кивнул. Запасать. Расцепил пальцы, рубль выскользнул из них и затанцевал на столе. Кору-мэстра-гара-торум, подумал Олег. Рубль, уже собравшийся было улечься решкой, сделал чёткий переворот и вновь показал герб - серп и молот, земной шар... Космическая станция осталась внизу.
- И ещё - некоторые языки народов мира могут оказаться лучше приспособленными к таким формулам.
- Опа, - Шалый нехорошо прищурился. Хитрым он был, дураком не был. - Какая-нибудь раса господ? Опять?
- Я сильно похож на расу господ? - осведомился Олег уже нормальным голосом. - Это ж мы тащим все чужие слова почти без фонетических искажений... кириллица, опять же, способствует.
- Это утешает, - согласился Шалый. - Ладно, я услышал, что хотел. Пойду. Если хочешь пива, сегодня наши соберутся в парке в семь. Подходи, расскажешь.
Олег пожал плечами.
- О, - сказал Шалый. - Я, кажется, знаю, чем будет занят отпуск у будущего великого чародея... блин, как его... Заурмана.
- Очень смешно. Ха, - отозвался Олег. - Сарумана, между прочим. И можешь сказать там, за пивом...
- Что сказать? - насторожился Шалый. Олег не находил слов для ответа. Даже вновь сцепленные пальцы не помогли.
- В общем, лет через десять этот мир будет не узнать, - наконец сформулировал Олег. Шалый издал короткий басовитый смешок.
- А когда его было узнать? Извиняюсь за мой одесский.
- Тогда всё в порядке, - в тон отозвался Олег. Рубль улёгся на ноготь большого пальца и просился в полёт.
- Ты погоди, - попросил Шалый. - Дверь ещё за мной закрой. Потом уже твори, выдумывай, пробуй.
- Придётся, - вздохнул Олег. Закрыв входную дверь за Шалым, он вернулся в комнату, вытащил из ящика стола лист бумаги, оглянулся на выключенный компьютер и закреплённый поверх монитора микрофон, пробормотал "потом". Затем взял гелевую ручку и принялся мучительно вспоминать забытые лекции о планировании многофакторных экспериментов.
Очередной бросок монеты он сделал только через три часа после ухода Шалого. |
