Автор: Джаггернаут aka Семнадцать отвратительных енотов. Текст со страницы http://www.juggernotes.com


Время перемен


    Геннадий Колпашников напоследок посмотрел в зеркало. Левое ухо росло медленнее правого, зато сломанный ещё в детстве нос уже выправился. Он вышел в стылую темень подъезда и запер за собой дверь, после чего потуже натянул вязаную шапочку с неполиткорректным названием. Уши торчали по обе стороны шапки.

    К скрежету беседы старух у подъезда он уже привык, но новообретённый слух каждый раз приносил новые сюрпризы - например, воронья перебранка, протекавшая в желтых кронах берёз, казалась осмысленной речью. Геннадий мог поклясться, что вороны препираются из-за горбушки белого хлеба, недавно обретённой на поселковой помойке и с превеликою склокой поделенной.

    Возле остатков забора ровесник, но уже запойный, по прозвищу Трюлик искал нирвану - или её местный эквивалент. Увидев Колпашникова, Трюлик приложил раскрытые ладони к ушам:

    - Бюююю... берет... таниэль... уууу...

    Выглядел он отвратительно. Колпашников выдал непристойный жест в экономном американском варианте. Трюлик попытался изобразить отечественный асимметричный ответ, но не удержался на ногах и пал в расплывшуюся канаву, засыпанную листьями. Колпашников хмыкнул и пошёл себе дальше. В душе он невероятно завидовал Трюлику. Трюлик был архетипом, а архетипы не Менялись.

    Бабки проводили его взглядами: "Ельф". Сами старухи архетипами не были, и пионерско-комсомольская юность накрыла их Переменой, о которой когда-то сказал любимый поэт. Хотя делать гвозди из этих людей стало бы форменным расточительством - лантан, ванадий, осмий, молибден... расторопные новорусские полубандиты пробовали было заключать контракт на продажу тела после смерти, по образцу квартир, но все усилия по приближению летального исхода оказались безрезультатны - металлические бабки не боялись даже фугасных мин. По слухам, сейчас из них комплектовали патрули в Чечне. А врачи-кардиологи приучались работать в освинцованных костюмах, ибо вместо пламенного мотора внутри ровесниц первых пятилеток размеренно функционировали реакторы на быстрых нейтронах.

    Колпашникову тоже светила Чечня, но по причинам теологическим. Так как эльфы предполагались бессмертными, власти светские подсуетились и объявили армию их почётной и пожизненной обязанностью, а власти духовные пугали бессмертием, проистекавшим из отсутствия души. Колпашников полагал, что это в природе каждого отдельного человека - не выносить тех, кто его переживёт.

    Впрочем, в Эпоху Перемен с людьми становилось всё туже. Архетипический Трюлик оказался для Перемены неуязвим, а когдатошний одноклассник Валерка Кузин, будучи накрыт Переменой, теперь шлялся по посёлку и ломал заборы, ибо раззуживалось плечо и размахивалась рука. Русые кудри, самоварных пропорций ряха и славянский язык, которого никто не понимал, от чего Кузин зверел, и плечо раззуживалось совсем. В трезвом виде Трюлик Кузина боялся, а лица горной национальности свернули торжище возле платформы, после чего посёлок остался без арбузов. Хотя поговаривали, что по всей России кавказцы теперь живут исключительно разбоем и роют схроны в лесах, побросав машины, прилавки, а также разучившись добывать огонь.

    Впереди показалась "синагога". Колпашников подумал-подумал и решил заглянуть к дядьке Песаху.

    "Синагогой" прозвали маленькую будочку, в которой жил и работал местный еврей. Когда начались Перемены, евреям старые бредни о всемирном заговоре отлились полной мерой - весь народ пресуществился в единый организм с телепатической связью между индивидуумами. Палестинские террористы опустили руки: теракты стали почти невозможны, а те, что удавались, никакого удовлетворения не приносили - сверхорганизму было плевать. Во всём мире евреев стали использовать как систему мгновенной связи, особенно когда работа обычных медиа была приравнена к преступлению. Предупреждения, что уж теперь-то евреи точно всё захватят и всех обовлияют, игнорировались: "А ему оно теперь надо?"

    Дядька Песах числился на балансе поселковой администрации и ни в чём не испытывал нужды. Сейчас он обедал методом Пацюка.

    - Там как, ничего от всего этого не придумали? - спросил Геннадий в стеклянное окошко под надписью "Консультацiи и ментальный интернетъ". Дядька Песах приветствовал бесцеремонность. Вареник сделал "мёртвую петлю" и приземлился обратно в тарелку.

    - Нет, - сказал дядька Песах. - У них там Калтех накрыло комиксами. Половина учёных ушла в маньяки, оставшиеся резонируют для простаков, объясняя таблицу умножения на пальцах. В Гарварде жгут ведьм.

    - Настоящих?

    - Спрашиваешь. В городах по прежнему хаос. Они доигрались. Девяносто процентов произведений искусства, рассчитанных на эмпатию - и в них главные мотивы: сохранение жизни и месть. - Дядька Песах сделал паузу, скушал вареник. - Массовая паранойя - очень приблизительное и щадящее описание результата. В Нью-Йорке идут уличные бои между суперменами и бэтменами. Пользуясь этим, всевозможные сверхзлодеи распоясались окончательно. Отмечено строительство минимум двенадцати устройств с целью уничтожения Вселенной.

    - Будут работать? - больше для проформы спросил Колпашников.

    - Да нет, - пожал плечами дядька Песах. - В крайнем случае - не в планируемом масштабе. Ещё что-то?

    - Быт. Как там?

    - Плохо. Отмечены массовые случаи Перемен по срабатыванию понятия "мидл-класс". Усредняются даже первичные половые признаки. Ещё спазматические улыбки, "синдром Гуинплена", но это в основном в Америке. По Европе вещают три телеканала, все с заставкой "Всё нормально". Власти призывают смотреть эту картинку минимум четыре часа в день.

    - Вряд ли поможет, - усомнился Геннадий.

    - Таки не поможет, - в речи дядьки Песаха прорезался одесский говорок, хотя все знали, что в Одессе он ни разу не был. - Вы хотите, чтобы читатель и смотритель не забивали себе умную голову глупыми вопросами? Дайте им детектив, погоню со стрельбой и побольше горящих машин. Пусть смотрят и радуются, что ещё живы. Дайте им романтическую любовь на двести серий - кстати, вы заметили, как много стало шарма в женщинах?

    Очередной самостийный вареник бесследно сгинул в ненасытной пасти космополита. Геннадий ждал.

    - У вас в России любили говорить - чем наполнена посуда, то и выльется оттуда. Нельзя загаживать мировое пространство каждодневными заменителями шедевров, его ёмкость небесконечна. Не плюй в колодец - вылетит, не поймаешь. В итоге вы, молодой человек, отращиваете уши и перечитываете "Беседы Финрода и Андрет", не в силах пойти к симпатичной вам девушке, которая эльфкой, увы, не стала, ибо дура и зачитывалась Донцовой.

    - Будь поосторожней, - вкрадчиво попросил Колпашников.

    - Хорошо, я буду быть поосторожнее. Меня вчера спрашивали, что делается здесь? Я сказал, что исчезли все бездомные собаки, потому что наш амбулаторный терапевт с помощью ножа и дратвы пытается сделать из них людей. На другом конце района свирепствует вампир из новых русских - мы таки предупреждали, что нужно быть поосторожней с определениями типа "пьёт народную кровь"... Мне в ответ сообщили, что "народные избранники" по всему миру сходят с ума - раньше только предполагалось, что они постоянно думают о своих избирателях, а теперь, когда и это клише стало правдой? Мозги из ушей лезут.

    Геннадий хихикнул.

    - Между прочим, у вас лично скоро будут трудности, - предупредил его дядька Песах. - Организм эльфов человеческую пищу принимает с трудом. Говядину, свинину и прочее. Либо переходите на вегетарианство и живите с огорода, не злоупотребляя азотными удобрениями, либо мигрируйте туда, где водятся олени - там ваших полно. Впрочем, туда и орки стягиваются, так что решать вам.

    - Чего решать - призыв скоро, а там всей эльфийской пищи одна перловка, - буркнул Геннадий. Дядька Песах - или чем он теперь стал - рассмеялся. Оставшиеся вареники взмыли из тарелки и изобразили в воздухе резерфордовскую планетарную модель атома, капая сметаной на полированный стол.

    - Райвоенком заказал в авторемонтной мастерской рыцарские доспехи и готовится к турниру. Нет уж, мироздание распадается окончательно, и вновь начнёт собираться только тогда, когда Переменятся все и всё.

    - М-да? - съехидничал Геннадий. - Тогда, дядя, сигналь своим - пусть начинают ляпать очередное священное писание; опыт у вас есть, необходимые знания тоже...

    - А это идея... - задумчиво произнёс дядька Песах. - Знал бы ты, сколько народу нас сейчас слушает и тебя благодарит... Что хочешь взамен?

    - Достаньте для Кузина словарь, - сказал Геннадий первое, что пришло в голову. Дядька Песах кивнул головой. Вареничный атом продолжал крутиться над столом.

    Валерка Кузин доламывал очередной забор Трюликом. Редкоземельные бабки неодобрительно скрежетали, потом перешли на противный слуху свист - обменивались впечатлениями в двоичном коде. Колпашников подошёл к Валерке и отвлёк его словами "не лепо ли ны бяшет". Валерка выдал в ответ длинную фразу, из которой Колпашников ничего не понял.

    - Слушай, у тебя был там сборник, посвящённый "Слову о полку", - помогая себе жестами, втолковывал эльф. - Там про древнерусское оружие было. Оружие, блин, воя сброя... Ага, меч там, крыж, яблоко... Вот, да! Луки, луки там были? Ну, стрелы, луки... Лук мечет стрелы. Калёные. Было? Слушай, одолжи книжку, мне скоро понадобится, не ждать же, пока инстинкты проснутся.

    Валерка, в конце концов уразумевший, что от него требуется, хлопнул Геннадия по спине, едва не вышибив из того дух, после чего увлёк за собой вниз по улице, прочь от двухэтажек. Геннадий старался объяснить, что скоро у Валерки будет разговорник, но жесты закончились, и теперь он просто следил за могучей жестикуляцией товарища и вылавливал в его монологе более или менее понятные корнесловия.

    Эпоха Перемен там или что, но посёлок жил. Кто-то сажал чеснок, кто-то шёл на работу, кто-то с работы, дружинник с "макаровым" и бутылкой святой воды на поясе орлиным взором озирал окрестности с недавно поставленной вышки у котельной, на игровой площадке орала ребятня. Проехал фургон с надписью "Хлеб", пролетел... дельтаплан или дракон, Колпашников не разобрал, а вот Валерка с хищным прищуром уставился в небо и не сразу продолжил путь.

    Колпашников шёл и думал о "Беседах Финрода и Андрет", а также о том, что начинать читать Донцову уже поздно. Можно было попросить у Татьяны её видеотеку или притащить ей свой комп... Ещё эльф думал о том, что ничего, в сущности, не Меняется, и вопрос вопросов остаётся один и тот же: о том, как понять того, кто не ты.

    Однако этим вечером он никуда не пошёл - они с Валеркой и Трюликом сидели на скамейке возле дома и дегустировали сваренный Валеркой мёд.

    А на следующее утро случился дождь из лягушек.