Когда я засыпаю бесповоротно, домовой выбирается
из стенного шкафа. За спиной у него рюкзачок.
Сопя, домовой залезает на письменный стол
и начинает распаковывать поклажу.
Лунная Белка появляется первой. Она спрыгивает
с подоконника, цепляясь за тюль. Ещё секунда
- и на стопке компактов возникает Топтых,
недовольно болтая короткими ногами. А там
и Казуист съезжает по антенне - как всегда,
тощий, кривоногий и немилосердно затянутый
в чёрную материю.
Домовой приветствует гостей.
- К нему? - показывает он на меня. Я сплю.
Все кивают.
- Это невозможно, - важно говорит домовой,
подражая английскому дворецкому. - Он спит.
- Вижу, - бормочет Топтых. - Он всегда
спит. Зря приходим.
Домовой хлопочет над небольшим чайным сервизом,
добытым из рюкзачка. Откупоривает термос
размером с батарейку.
- Вприкуску будете или как обычно? - интересуется
он. Он скуп.
- Как обычно, - хором отвечают гости. Домовой
с тяжёлым вздохом лезет за мешочком сахарного
песка.
Чаепитие быстро заканчивается. Казуист
открывает книгу, лежащую на подлокотнике
кресла, и углубляется в чтение. Топтых, как
обычно, раздражённо бурчит.
- Что вы хотели у него попросить на сей
раз? - говорит домовой.
- Чтобы он не слушал песню про этих...
Гирадора и другого, не помню, - отвечает
Лунная Белка.
- Лабрадор и Гибралтар, - чуть презрительно
поправляет Казуист, не отрываясь от книги.
Ему очень нравится рассматривать формулы.
- Верно, - говорит Лунная Белка. - От этого
в северных областях идут дожди. Хлеба ложатся,
и землепашцы недовольны.
- А я должен сказать, чтобы он не думал
про ад, когда делает пересадку в Мытищах.
У нас из-за этого ереси плодятся. - Топтых
шумно отхлёбывает из чашки. Казуист хихикает.
- А у тебя что? - спрашивает домовой, скорее
из вежливости. Казуист неопределённо машет
рукой. Он весьма заносчив.
- Всегда так, - ворчит Топтых. - Когда
не удаётся сбежать из пентаграммы, так сразу
- иди туда-то, проси то-то. Я таким, как
он, - Топтых тычет в мою сторону, - головы
откусывал. А здесь я ростом с полкнижки.
Казуист вновь хихикает. Топтых злится.
- Сколько им не объясняй, что никто из
нас не выдержит его взгляда, - говорит Казуист,
- они не понимают. Просят и просят.
- Здешним летом, когда он пьяный не дошел
до дома, а продрых в лесопарке всю ночь,
у нас началась война! - обвиняюще пищит Лунная
Белка.
- Смеёшься? - печально спрашивает Топтых.
- Когда он Хексен ставит... ай, да что говорить.
Казуист, поднатужившись, закрывает книгу.
- Неинтересно, - важно говорит он. Он всегда
так говорит.
Топтых раскачивает стопку кассет.
- Ты чего? - говорит домовой.
- Найду этих Лабадаров и спрячу где-нибудь.
Хоть что-то...
- А ну положи! - возмущается домовой. -
В гостях всё-таки!
Топтых водружает кассету на место. Лунная
Белка танцует на клавиатуре. Кнопки подаются,
но клаца не слышно. Казуист и домовой аплодируют.
- Так-так-так, - говорит мой ангел-хранитель
с высоты люстры. - Опять пляски-выпивка?
Топтых, Лунная Белка и Казуист изображают
смущение. Домовой разводит руками.
- Да вот... приходят и приходят, не запретишь
им.
Мой ангел-хранитель смотрит на меня. Я
сплю. Мой ангел-хранитель излучает сарказм:
- И зачем вы здесь?
- Опять послали. - Казуист почти вежлив.
- Из подшефного мироздания. Попросить обо
всяком.
- Только это бесполезно, - продолжает Топтых.
- Разве что собраться, - пожимает плечами
Лунная Белка. Мой ангел-хранитель чистит
крылья от пыли, скопившейся на люстре. Я
ворочаюсь во сне.
- Тихо! - трагически шипит домовой. Топтых
прячется за стопку кассет. Казуист бросается
за телевизор. Лунная Белка прижимается к
колонке.
- Ладно, разошлись, - приказывает мой ангел-хранитель
с интонацией сержанта ППС. - А то в каждой
квартире такое, что ни ночь. Мирозданий полно,
а людям здоровый сон важен.
Домовой упаковывает сервиз. За спиной у
него Топтых боком крадётся к миниатюрной
отвёртке - давней своей мечте. Мой ангел-хранитель
громко цокает языком. Топтых тут же делает
вид, что он ни при чём.
Первой исчезает Лунная Белка, взмахнув
на прощанье узкой ладошкой. Затем растворяется
в самом тёмном углу Казуист. Топтых некоторое
время что-то неразборчиво бормочет и постепенно
выцветает до полной неразличимости.
- Наврут что-нибудь, - отвечает мой ангел-хранитель
на незаданный вопрос домового. Тот пожимает
плечами и протискивается в стенной шкаф.
Мой ангел-хранитель задумчиво смотрит на
меня.
Очень тихо. На улице только что погас фонарь.
Мне снятся Лунная Белка, Топтых и Казуист.
Я сплю?
|