Стоял себе город на семи холмах, на четырёх ветрах, да под безбрежным небом. Люди в городе жили обычные, то есть со своими загибами: боялись степняков, кланялись жрецам, платили налоги в казну, радовались, горевали, иногда рождались и чуть-чуть реже помирали. В общем, типичный город какой-нибудь шибко хайборийской эры.
    Для сюжета необходимы две вещи.
    Любовь. Ну, конечно, он и она. Молодые, красивые, влюблённые, а, значит, просто-таки удивительно оригинальные. Вообще, девиз автора - ни капли штампа. Поэтому, он - нарекаю Ланселотом (см.прескрипт) - учился… нет, не так… постигал (во!) искусство игры на арфе (или там на скрипке) в большом храмовом оркестре, а она - (см. туда же) да, Эльза - заканчивала курсы швей-мотористок, то есть вышивальщиц.
    Ну, разумеется, естественно и своеобычно - свидания при луне; она на балконе, он серенады завывает, пугая соседей, охи-вздохи-караоке - сказка, сами понимаете… - согласие родителей, предвкушения алкашей из близких родственников, но.
    Всегда но.
    Есть лишь любовь и есть…
    Смерть, как вторая составляющая сюжета. Олицетворение таковой - не забывая об оригинальности - Дракон. Здоровенный, огнедышащий, безмозглый, зубастый и символ. Годится исключительно для того, чтобы пугать степняков-кочевников, и чтобы жрецы не умерли с голоду. Жрецы, понимаете, тоже жрать хотят - и это не каламбур, а диалектика!
    Драконы, обряды, жертвы, девственницы - не знаю, была ли Эльза таковой… Смотря как богато жили в городе. Если люди живут слишком бедно, им хочется хоть каких-то развлечений, а если слишком богато - им уже ничего не хочется. В том и в другом случае драконы, питающиеся девственницами, тощают, хиреют и протягивают ноги (или лапы, или крылья, или что у них там).
    Этот дракон девственницами не питался. Только согласно обряду и раз в год. Так что не имеет смысла допытываться у автора, в каком это значении он употребил слова "охи-вздохи". Да ещё и при луне. Важно, что папа Эльзы не грозился сделать Ланселоту обрезание ржавым ножом и не гонялся за влюблённой парой по ночному городу с криком: "Благословляю, дети!"
    Значит, заявляется как-то раз в дом Эльзы церемониальная процессия. Народ ликует, юродивые скачут, жрецы скроили постные хари, а главный жрец объявляет - мол, выбор пал, дракон будет сыт, обряд соблюдён, а вам, помимо счастья эдакого, ещё и мешок золота в качестве индексации и компенсации. Шнурки, конечно, с лица сбледнули малость, но религия - штука такая, что супротив не попрёшь, воспитание не даст. Отдали Эльзу. Папаша потом бормотал мамаше - не хнычь, старая, она старшая, и так вон ещё три девки подрастают - так хоть приданое у них будет…
    Возвращается Ланселот с главной городской площади, где он лабал в своём оркестре. Узнаёт про это безобразие - и то ли со скрипкой наперевес несётся по улице к центральному храму, то ли дёргает из арфы струны со словами: "Всех сучьих попов передушу!" Интеллигента отлавливают и сажают в темницу, сиречь каталажку, где сыро и крысы. Срок - пятнадцать суток, обряд - через неделю, и хоть ты головой об стену бейся, ничем помочь не сможешь, от ненаглядной твоей даже костей не останется.
    Скоро сказка сказывается, но и дело на месте не стоит. Через пару суток - "заключённый, на выход с вещами!", и вывели Ланселота в дежурку, а там кроме местных милиционеров - какой-то тип с рылом то ли потомственного дворянина, то ли потомственного дворецкого (с учётом того, что мы знаем о генетике - есть ли вообще между ними разница?). Так и так, залог за вас некто внёс, так что будьте любезны, свобода вас встретит радостно у входа. Или у выхода, если не в рифму.
    Ланселот, естественно, рвётся бить и спасать, жечь и резать, но дворянин-дворецкий вежливо хватает народного мстителя одной рукой за шкирку, другой под локоток и намекает - "с вами хотят встретиться…"
    Встреча. Большой дом, глубокий подвал, факелы, пара тёмных личностей в масках. Кресло. В кресле кто-то в чёрном плаще с капюшоном, лица не видать.
    Чем дальше, тем оригинальней и не избитей…
    Дорогой Ланселот, уже много сотен лет жрецы скармливают Дракону лучших дочерей нашего города… мерзкая кровожадная тварь… тирания клерикалов… освободить город - долг порядочного человека… драконоборец будет прославлен в веках… Эльза надеется… наше движение сопротивления… мы возлагаем на вас…
    Ланселот был не дурак, хоть и влюблённый, а потому любопытствует, а как, собственно, уделать дракона? Меч - не арфа, а Дракон - не дворовая собака. Чтобы этот летающий огнемётный танк уконтрапупить, надо… А что надо? Вон, кочевники пяток лет назад попробовали, стервятники потом месяц жареным мясом отъедались, летали на бреющем и гадили, гадили…
    Не боись, дорогой друг… план разработан… твоя помощь сыграет неоценимую роль…
    Если по делу, то Ланселоту выбили разрешение на свиданку с Эльзой за день до казни, или обряда, или праздника. Содержали будущую жертву в подвальных помещениях храма. По ним же, по главному коридору, возили говядину для Дракона. Поллитровая бутылочка, правда, вот жидкость в ней хоть и прозрачная, зато без вкуса и запаха. Отвлечь охрану, облить мясо - делов-то!
    Тут можно потратить пару страниц на ланселотовские муки ожидания кануна праздника - мол, места себе не находил, ногти на пальцах по локти сгрыз… Но это и так понятно - чего распространяться?
    Всё прошло как по нотам (или как по маслу?). Сперва горячий шёпот любимых уст, потом засмущавшийся охранник… "подожди, любимая…" Что до мяса, то его вообще оставили без присмотра - смотритель ушёл в караулку пить пиво с тем же охранником.
    Дракон в своём парадном загоне сдох под утро. Метался, рычал бедняга, случайным ударом хвоста смотрителя угрохал…
    Город был в шоке - что тут прибавить? Те из жрецов, что поглупее, начали разрабатывать какую-то траурную церемонию; те же, что поумнее, завязали в мешочки золото плюс всякие драгоценные камни из храмовых сокровищ и нацелились дать дёру.
    Но не успели. Бывает.
    Для драматического эффекта, конечно, можно описать ночной штурм города ордой степняков, вырезанные караулы, огни на стенах, ворота, открывающиеся изнутри с протяжным скрипом, несущуюся по улицам с дикими воплями тёплую кочевую гоп-компанию… Зачем? Резня - она и есть резня. Можно перенестись на полтораста лет вперёд и заметить, что от города остались лишь последние обломки на оплывающих холмах, пара второсортных барельефов в святилище кочевников, да сказка про богатыря - победителя дракона…
    Впрочем, зачем нам так далеко? Час "Ч" плюс двенадцать часов…
    Униженно кланяющийся в шатре вождя степняков один из богатейших городских менял, несильно смахивающий ныне на кого-нибудь могущественного. Это для него сложно без плаща с капюшоном. Вождь милостиво подтверждает договор и отдаёт ростовщику храмовые сокровища - их закопают вместе с менялой, дабы золото, осквернённое прикосновением Дракона, не портило жизнь нормальным людям.
    Эльза? Ланселот? А кто их знает… Может быть она в чьём-то гареме - с отрубленными верхними фалангами пальцев и вырезанным языком, а он мёртв; свернув на последнем дыхании шею степняку, погиб при обороне…
    Может быть, мертва она. А Ланселот сошёл с ума и бредёт по степи, оборванный и обожжённый, выкрикивая бессмысленные проклятия небу и, изредка, падая и колотя руками неподатливую землю.
    А может, они живы. И вместе. Им удалось сбежать… Но что они должны чувствовать, что они чувствуют на самом деле, что им почувствовать придётся, автор не знает. Да и знать, честно говоря, не хочет.
    Любовь побеждает всё.
    Даже драконов.
    Не так ли?

  ' Поговаривают, для некоторых драконов, что поумнее, с возрастом идея рэкета обретает недюжинную притягательность. Один из таких осел в небольшой горной долине, запугал пиролизом тамошних сельчан и устроил себе образцовую синекуру.
    Халява продолжалась до тех пор, пока деревенский кузнец, пожилой и уважаемый человек, отец трёх сыновей (дураки все трое), не был извещён кем-то из пастухов, что с неба упала звезда. И не только упала, но ещё и превратилась в кусок светлого металла - покрытый, правда, окалиной.
    Кузнец собрался (он был скор на ногу), поплевал на руки и на табу и выкопал звезду из грунта. Старший сын, наследник и продолжатель, тут же предложил сделать из звёздного металла кузнечный молот, и старик согласился.
    Вскоре старший сын, даром что дурак, стал лучшим кузнецом, нежели отец. Ковал много, ковал красиво, и некоторые его изделия попали в логово дракона в качестве ежегодной дани.
    Дракон восхитился качеством и вызнал через холуев, что дело в молоте. Ящер совершенно не разбирался в производительных силах и производственных отношениях, но до него дошло, что оставлять в руках угнетённого класса эффективные средства производства никак нельзя.
    Так что... однажды в глухой предрассветный час дракон осуществил миротворческую бомбардировку. Не то, что вы подумали, а просто дохнул огнём на кузню старшего сына, где тот спал на рабочем месте.
    Когда похоронили урну с пеплом и обугленными костями наследника и продолжателя, а холуи утащили молот без рукояти в пещеру дракона, до бати-кузнеца докопался средний - пахарь. Он попросил пустить остатки звёздного металла на сельскохозяйственные орудия, от лопаты до сохи. Серп, кстати, тоже был в списке. Старик вздохнул и согласился.
    Начались урожайные годы, зерна стало хватать и людям, и на корм скоту, и на внешнюю торговлю, причём уже после выплаты оброка (на кой ляд дракону зерно, я не знаю - может, не такие они плотоядные?). Жить стало лучше, жить стало веселее, и дракону это не понравилось.
    Опять ночью он покинул свою пещеру, сверился по звёздам и навёлся на дом среднего сына, устроив тому логофф и шатдаун.
    Орудия с пепелища были изъяты, налоги увеличены, первый и третий признаки революционной ситуации обозначились явственно.
    После похорон среднего сына к отцу подошёл младший - просто дурак, без профессии. Младший поинтересовался, как насчёт меча. Старик отказался и обматерил сына, но тот пригрозил, что отправится в логово дракона с самодельной дубиной (которую он считал интеллектуальным оружием, так как сам был ненамного умнее).
    Кузнец, в общем-то, тоже умом не отличался, а то сообразил бы, что здесь надо нечто метательное, вроде ассегая, гарпуна или "Стингера". Выковал меч. Младший его цапнул и тем же вечером отправился в драконье логово. На следующее утро холуи ворчали, подметая копоть, а меч мирно покоился на крюках, вбитых в стену, создавая уют.
    Лишившийся сыновей старик вскипел возмущённым разумом и заперся в кузнице, создавая нечто, что прилюдно назвал "каюк дракону". На самом деле определение включало в себя несколько прилагательных и было гораздо жёстче, но мимохожие холуи живо уловили идею и побежали стучать.
    Через несколько дней, перед самым новолунием, старик вышел из кузницы с несколькими закрытыми корзинами и позвал внучат. Тихо проинструктировал их и вручил по корзине. Любопытствующие сельчане поинтересовались, в чём, собственно, ноу-хау, и старый кузнец разъяснил, что намерен внести помехи в систему навигации огнедышащего летающего объекта. Когда сельчане не поняли, старик изрёк: "Звёзда - она и есть звезда, дело небесное, и нечего её на земные дела употреблять. Догнали? Нет? А вот я догнал, но поздно..."
    Пока кузнец препирался со скептиками, внучата носились по всей долине и раскидывали куда ни попадя добытые из корзин предметы - небольшие металлические диски из самых что ни на есть остатков звезды. Забрасывали их на крыши, швыряли на дно местной речушки, залезали на скалы и оставляли диски там.
    Скептики синхронно повертели пальцами у висков и разошлись. Старый кузнец ухмыльнулся и отправился спать с чистой совестью.
    Когда тёмной, но ясной ночью дракон выбрался из пещеры в рассуждении, чего бы спалить, и взмыл в холодный ночной воздух, он удивился. Звёзды, звёзды, звёзды были повсюду. Вверху, внизу, по сторонам. Ящер запаниковал, забил крыльями, разогнался и впилился в скалу на скорости в половину числа Маха.
    Мораль: если судьба подбрасывает тебе удачу, употребляй её по назначению, а не как тебе подсказывают.

   Каждые десять лет все драконы континента собирались на слёт; скорее по привычке, ибо особенных трудностей в управлении покорёнными землями ни у кого из них не было. То есть почти ни у кого.
    Этот "кто", молодой дракон по имени Лит, все свои неприятности объяснял происками подконтрольных туземцев, и в особенности одного из них, чьего имени дракон, разумеется, не знал. Неизвестный абориген полвека назад, когда Лит заявил свои права на тамошнюю землю, воспринял вызов дракона всерьёз и отправился с ним сражаться. Дракон туземца покалечил, но убивать не стал.
    Драконоборец отплатил чёрной неблагодарностью, подняв большую часть населения новоявленного Литова домена на восстание.
    Восстание было подавлено, а в отместку Лит, как водится, спалил село-другое. Но то ли драконоборец оказался прирождённым вождём, то ли туземцам понравилось бунтовать, однако новое нападение последовало сразу же. И понеслось...
    В общем, на момент нынешнего слёта жизнь в Литовом домене шла на свой манер спокойно и размеренно. Люди жили охотой и собирательством, их подземные убежища, кузни и грибные плантации Лит обнаружить не мог. А вот местонахождение логова дракона было людям известно, и атаки продолжались постоянно, из-за чего нервы Лита ни к чёрту не годились.
    Драконоборец оказался изобретательным мерзавцем. Лит не мог предугадать срок следующей диверсии и её способ. Люди здорово научились варить контактные яды и отравляющие газы, а об их профессионализме в постановке капканов и изготовлении баллист вспоминать было неприятно. Время от времени случались одиночные и групповые нападения. Лит всерьёз считал, что таким образом драконоборец избавляется от лишних ртов.
    Две с половиной декады назад старый дракон Кам бросил Литу вызов, заявив свои права на его землю. Армия вторжения из Камова домена, столкнувшись с нацией партизан, бежала, растеряв боевой дух и обозы, а в последовавшей личной дуэли Лит вспорол Каму горло. С тех пор критика Лита на слётах ограничивалась наглядными примерами.
    Мол, там-то и там-то города растут и процветают, культур-мультур и полные сокровищницы всяких самоцветов, а у тебя что, недотёпа? Ты, например, когда в последний раз девственницу ел?
    Лит угрюмо отругивался. Девственниц ему не случалось есть вообще.
    Когда дракон возвратился со слёта, у пещеры его ждал человек, причём безоружный. "Ядом, что ли, нафаршировался?", меланхолически сообразил Лит. Оказалось, нет - оказалось, предатель.
    Предатель произошёл из младших жрецов, которых растили при святилище. Потом с ним случились одновременно кризис веры и неприятная история с правнучкой вождя. В результате молодой священнослужитель удостоился быть включенным в следующий отряд драконобойцев.
    Предатель пообещал указать Литу главное святилище, где зреют, так сказать, планы освобождения от дракона. Лит задумчиво вспомнил известные ему типы ловушек и нашёл, что его драконьей шкуре ничего не грозит. А профит с разрушения капища мог оказаться и в самом деле громадным.
    Когда драконьи лапы срыли все четыре дубовых наката подземного святилища, а завывающие в ужасе жрецы попробовали разбежаться, никакого старого драконоборца, пусть и покалеченного, в святилище не оказалось. Экзит-полл пленных окончился безрезультатно, если не считать результатом груду жареного мяса.
    Подобравшийся предатель с чувством глубокого удовлетворения обозрел трупы "жрецов дневной смены", как он выразился, а на вопрос Лита "Где ваш стратег?" покачал головой, не понимая термина.
    Дракон разъяснил, и предатель пожал плечами. Потом залез в капище и предъявил дракону колоду карт. Лит недоумённо изучал картинки. "Синий взгляд", "Семёрка копий", "Король полудня", "Камнепад"... Последовал вопрос, и предатель разъяснил.
    Колоду составил тот самый драконоборец. Увечья его оказались столь серьёзными, что он умер через несколько месяцев, завещав расправиться с драконом. С тех пор жрецы постоянно раскладывали какие-то хитроумные пасьянсы, высчитывая время для следующего нападения и способ оного со всеми модификациями. Проще говоря, с драконом, личностью незаурядной и кладезем премудрости, полвека воевал голимый генератор случайных чисел.
    "Так", чрезмерно спокойно сказал Лит. "Положи колоду на место и отойди". Предатель повиновался, и дракон сжёг колоду вместе с капищем. "Ну, что ж, теперь посмотрим, как..."
    "А ничего не получится", легкомысленно встрял во внутренний монолог предатель. "Жрецов ещё с полсотни во второразрядных святилищах, а колода вообще в каждой семье, у нас любимая игра - подкидной ду...".
    Когда у дракона окончилась истерика, ошмётки предателя оказались разбросанными на площади в сотню квадратных метров. Потом Лит взмахнул крыльями и тяжело прянул в хмурое осеннее небо.
    Неподалёку в земле открылась тщательно замаскированная амбразура, и дракона проводил взглядом седой калека, в чьём лице всякий бы нашёл родственное сходство с предателем. То ли дед, то ли прадед...
    Лит известил сородичей, что отказывается от претензий на занимаемую землю и отправляется искать новую. Он парил в холодных небесах и вспоминал, как сразу несколько молодых сородичей заявили своё право на бывший Литов домен. Дракон летел и безуспешно пытался подавить одолевавший его хохот.

   В одном королевстве, которое королевством не являлось - так себе, купеческая олигархия - жил-был мудрец. Жил он неплохо, являясь одним из советников правящего синклита, и определённо положением своим был доволен. За несколько лет до того ему пришлось бежать из соседнего государства по причине разногласий с тамошним владыкой, деспотом и вообще сволочью, обожавшим в качестве аргументов использовать нанесение тяжких телесных повреждений.
    И вот однажды собирал мудрец в лесу то ли грибы, то ли гербарий - истории в моём лице это неизвестно. Накрыло его тенью, смотрит он вверх, а там дракон. Здоровенный, однако дружелюбный. Приземлился рядом, раскрошив пару столетних дубов, и интересуется, мол, не ты ли будешь знаменитый здешний многодум?
    Мудрец подтверждает. Дракон тогда разъяснил своё дело - так и так, хочу здесь поселиться и по мере возможности сотрудничать с вашим государством, так что ты, мыслитель, объясни статус кво магистрату. Мудрец соглашается и из чувства юмора приглашает дракона на заседание - послезавтра в полдень, на Ратушную площадь. В ратушу ты не поместишься, но в окно сможешь заглядывать и делиться своим драконьим мнением. Дракон соглашается и улетает. Мудрец выбирается из кустов боярышника, куда его зашвырнуло ветром от крыльев, и спешит в город, порадовать сограждан.
    У мудреца в городе был собственноличный враг - местный герой, имевший репутацию непобедимого бойца, а также гениального стратега и в соответствии с оной репутацией исправлявший должность воеводы. Услышав о драконе, воевода заперся в арсенале, подбирая себе оружие. Остальным членам магистрата с трудом удалось убедить героя, что неплохо бы ящера сперва выслушать, а потом уже резать.
    Так или иначе, но заседание началось. Магистрат в ратуше, дракон на площади, едва не спятившие от ужаса горожане заперлись по домам.
    Дракон кратко изложил своё предложение. Селится он в близлежащих горах, жрать ему надо столько-то и того-то, а золота в мирное время не надо вообще. В обмен дракон обязуется патрулировать территорию и разбираться с армиями вторжения, накладывая лапу на полагающуюся долю трофеев.
    Воевода заорал сразу же. Да как же так... Да чтобы мы... Да собственное достоинство... Да я сам с любой армией разберусь... Разве не помните, как я одной левой... Да про меня легенды по всему континенту ходят... Да я... И пошли-поехали воспоминания бурной молодости.
    Прервал их городской казначей, взмахнув исчерканной бумажкой. Оказалось, содержать дракона на указанных условиях выходит всемеро дешевле, чем армию той же эффективности.
    Дракон тут же усугубил, предложив бесплатно прокладывать дороги на любой местности - весом и температурным воздействием. Купцы оживились.
    Потом подал голос первый заместитель воеводы, как везде, претендовавший на его место. Он полюбопытствовал, с какой скоростью дракон перемещается. Дракон ответил. Зам тут же изрёк, что при такой быстроте вообще нет смысла содержать пограничные форты - дракон перехватит любую армию быстрее, чем та вторгнется достаточно глубоко, и быстрее, нежели подойдут подкрепления из столицы. Воевода выматерился.
    Потом пошли вопросы чисто технического характера. Молчали двое - воевода и мудрец.
    Перед самым принятием решения воевода опять попросил слова и получил его.
    Речь оказалась потрясающим образцом военной лирики. Воевода взывал к теням героических предков, утверждал, что dulce et decorum est pro Patria mori, описывал высочайшие взлёты человеческого духа, вызванные войнами. Он говорил, что есть вещи поважнее, чем мир и сытая безопасность, что человек не имеет права называться человеком, если он перекладывает защиту того, что ему дорого, на чужие плечи - или, ещё хуже, крылья. Однако воевода забыл, что говорить на таком языке с купцами бесполезно.
    Уже объявили голосование, но. Нехорошо поблёскивая взглядом, решил выступить мудрец.
    Оставим в стороне кровавые бредни предыдущего оратора, сказал он. Я бы мог долго говорить о сожжённых городах, голодных сиротах и бесчеловечности войны, но зачем? Сразу скажу главное - я согласен с уважаемым воеводой, и дракону в нашем государстве не место.
    У уважаемого воеводы отвисла челюсть.
    Я спрошу, продолжил мудрец, имеем ли мы право в случае войны бросить дракона на вторгшуюся армию, состоящую из простых, обычных людей, беззащитных перед монстром? Подумайте о цене такой лёгкой победы, представьте себе ту репутацию, которую обретёт наша страна. Мы станем позором и ужасом всего континента. Про нас скажут - здесь травят людей чудовищами! Слова "трус" и "подлец" станут нашими вечными спутниками... Подумайте хотя бы, к чему это приведёт в плане торговли.
    Купцы озадаченно загудели. Воевода ухмыльнулся и готов был простить мудрецу все прежние обиды. Однако мудрец продолжил.
    Вообще-то, я опоздал с предостережением, задумчиво произнёс мудрец. Чудовище уже здесь, указал он на воеводу. Воевода непобедим. Он покрыл себя неувядаемой славой в несколько слоёв. Весь континент знает его как великого героя. Когда его вызывали в последний раз на поединок? Когда дерзали испытывать его талант полководца? Спросите кого угодно о его деяниях, и вам расскажут многое. Но спросите затем - считают ли его человеком по-прежнему? И в ответ вы получите туманные рассуждения о том, как великие подвиги меняют в глазах людей того, кто их совершил.
    Воевода раздавил серебряный кубок, который держал в руке.
    Итак, мудрец призвал голосовать "против", и "против" было проголосовано. Дракон буркнул нечто вроде "была бы честь предложена", нагадил прямо на площади и улетел.
    На следующее утро воеводы не было на рабочем месте. Он собрал вещмешок, облачился в старые доспехи, присобачил за спину ножны и отправился куда глаза глядят. Повстречав (уже за границей) дракона, он с тем быстро покорешился, и они на пару двинули совершать подвиги и подыскивать себе тёпленькое местечко, благо континент размеров был немаленьких.
    Мудрец, узнав о пропаже воеводы, усмехнулся в бороду и отправился в свою личную голубятню. Вскоре почтовый голубь понёс письмо тому самому владыке, с которым мудрец якобы рассорился. В письме сообщалось, что непобедимый воевода-герой наконец-то ушёл, и страну теперь можно брать, считай, голыми руками...