Автор: Джаггернаут aka Семнадцать отвратительных енотов. Текст со страницы http://juggernotes.com/


Дон Пифа.


   "Дон Пифа.

   Полное имя - Пифа дон Тикана-но-Бинау-но-Кусуга. Родился в... (уточните летоисчисление). Четвёртый ребёнок в семье, первый младенец мужского пола. Рос слабым, болезненным мальчиком. Тем не менее, несмотря на уговоры родителей и отсутствие младших братьев, твёрдо избрал для себя военную карьеру. В четырнадцать лет мальчик потерял родителей - кортеж, возвращавшийся после длительного визита к дальним родственникам и старинным друзьям семьи, герцогам Убанским, был перехвачен одним из отрядов крестьянской армии Араты Красивого (см.).

   Практически разорив майорат, дон Пифа обеспечил достаточное приданое старшим сёстрам. Остатки денег он потратил на поездку в Столицу, где попробовал поступить в Академию Воинских Искусств Его Императорского Величества. Попытка оказалась безуспешной. Не найдя достойных, по его мнению, способов обеспечить средства на обратную дорогу в Запроливье, дон Пифа в возрасте всего лишь 16 лет завербовывается в одно из подразделений безымянного строя (собирательное название зачатка государственной армии Империи, в описываемое время - пушечное мясо и способ решения щекотливых проблем в обход императорской гвардии, профессиональных дружин вассалов либо городского ополчения). Юноша даёт клятву отслужить четыре года - единственное преимущество благородного сословия при вербовке состояло в ограничении срока службы.

   В течении первых трёх лет службы подразделение дона Пифы не было востребовано обстоятельствами. Тем не менее, толковый и расторопный паренёк быстро выдвинулся в старшины, заработав нешуточный авторитет в подразделении - в основном из-за его состава: дети крестьян и горожан чёрных гильдий охотно признавали лидерство молодого дворянина. Ветеранов же, участвовавших в реальном сражении, в подразделении за исключением офицеров не было, т.к. войсковая единица воссоздавалась практически с нуля - будучи отправлена на помощь герцогам Убанским, она была разгромлена восставшими крестьянами наголову, чудом сумев сохранить знамя.

   Четвёртый год службы стал для Пифы серьёзнейшим испытанием. Обычное несение гарнизонной службы в одном из мещанских районов Столицы было прервано известием о мятеже принца крови, младшего брата наследника. Мятеж, инспирированный влиянием вдовствующей императрицы-матери, опирался на бОльшую часть гвардии и дружины нескольких мелкопоместных баронов, так что единственным шансом на успех задуманного являлась быстрота исполнения. Участие земных прогрессоров в замысле, подготовке и проведении мятежа не доказано.

   Подразделение дона Пифы закрепилось в районе площади Девичьих Слёз и около трёх часов удерживало наспех построенные баррикады, противостоя намного лучше обученному и вооружённому неприятелю и не допустив последнего к стратегически важным пунктам Столицы: докам, двум воротам из девяти, и главное - к Мраморным улицам, где располагались особняки благородных семейств, внесённых бунтовщиками в проскрипционные списки.

   Когда в живых осталось лишь двое из каждых пяти человек и был полностью выбит офицерский состав, дон Пифа принял на себя командование.

   Оставив на верную смерть два десятка добровольцев-арбалетчиков на баррикадах - отвлечь нападающих - дону Пифе с остальными удалось рассеять одну из вражеских колонн и обходным манёвром прорваться к Наклонной улице, где дон Пифа приказал поджечь канатные мастерские, что привело к историческому "пожару Мясной недели". Мятежники оказались отрезаны от своих целей, посему подавляющему большинству лиц, приговорённых к казни либо назначенных в заложники, удалось бежать из города.

   Здесь запасы военной удачи дона Пифы кончились. Не имея дальнейшего плана действий, он решил вывести остатки вверенных ему сил через Тележные ворота. На пути к ним его отряд (примерно три дюжины усталых, измученных, в большинстве своём раненых бойцов) наткнулся на бандеру панцирной конницы, находившейся в резерве мятежников, и был уничтожен менее чем за минуту.

   По счастливой случайности, побоище произошло буквально под стенами молельни Путников Скрытых (мистический орден, по преданию, основанный самой великомученицей Патой, перевод названия в БВИ - "Тайные Дервиши", раздел "Религиозное мракобесие"). Путники втащили в здание раненых, оказали им медицинскую помощь и предоставили убежище на всю Мясную неделю (простонародное название трёх с половиной дней, в течение которых Столица находилась под властью мятежников, дней повального грабежа и беспорядочных казней).

   Как ни странно, но по выздоровлении, когда дон Пифа покинул казарменную больницу, он вернулся к дверям помянутой молельни (единственного на всю Ойкумену здания, достоверно относящегося к деятельности ордена) и смиренно испросил просвещения.

   О доктрине Путников Скрытых известно мало. Точно можно сказать, что она не противоречит господствующей религии, однако придаёт огромное значение аспекту отрешения от мирского, презрения к нему. Один из текстов, доказанно принадлежащий перу адепта ордена, можно перевести примерно так:

   "...есть пляска, выражающая гнушение плотью, она угадывается во многих варварских узорах. Её и пляшем мы - пляску смерти. Дух презирает плоть двумя путями - умерщвляя её, как святой праведник, или пресыщая, как развратный властитель, только бы её не чтить..."

   Возвращаясь к дону Пифе, необходимо заметить, что о его дальнейших взаимоотношениях с Путниками Скрытыми - в Столице или Арканаре - сведений нет. Молодой старшина был произведён в младшие офицеры и пожалован весьма крупной даже по столичным меркам денежной суммой. Однако громкой славы он не снискал, что спасло его от мести заговорщиков - мятежный принц был помилован и отделался ссылкой, вдовствующая императрица-мать осталась вне сформулированных подозрений, а неизбежную чистку в гвардии провели спустя рукава.

   По окончании срока службы дон Пифа отказался принести новую клятву верности и отправился домой, в королевство Арканарское. БОльшая часть денежной награды ушла на восстановление прежнего величия майората Бинау, с тем, чтобы поместье приносило сколько-нибудь постоянный доход. В Арканаре дон Пифа сразу же прославился, как изобретатель самого оригинального способа казни проворовавшегося управляющего. Замужние сёстры дона Пифы ввели его в арканарский свет, но там он быстро приобрёл репутацию мрачного, не от мира сего человека, против своей воли посещающего приёмы.

   Однако продержалась эта оценка недолго, забывшись сразу же после известий о первой гулянке дона Пифы. Именно он стал родоначальником традиции, которую впоследствии вспоминали с благоговением: "вот при старом короле гуляли так гуляли, не заметили, как полгорода пожгли". Набеги Пифы дона Тикана-но-Бинау-но-Кусуги на портовые окраины вошли в легенды, в которых количество выпитого вина, съеденного мяса и употреблённых потаскух росло с каждым пересказом. Отдельным пунктом в этих легендах проходили "безобразия", связанные с нарушением порядка - чтобы втащить телегу золотаря на крышу трёхэтажного дома на приличной улице, надо было постараться, не говоря уж о "злостном и намеренном опорожнении" оной телеги на кортеж молодого наследника Пица. Именно дон Пифа мог войти в историю как изобретатель карнавалов - ежегодные трёхдневные "танцы в масках" устраивались им регулярно, но "вольность нравов, вызываемая поименованными масками" взъярила престарелого регента до последней степени, и непоседливому аристократу пригрозили Весёлой Башней. Дон Пифа утверждал - неоспоримая польза "танцев в масках" состоит в том, что они заканчиваются, но регент, во-первых, страдал прогрессирующей глухотой, а во-вторых, вообще не хотел ничего слушать.

   Утверждается, что дон Пифа после отмены карнавалов всерьёз обдумывал возможность войны с королевством Арканарским. Однако, здраво оценив свои финансовые возможности, он от этих планов отказался, предпочтя несколько умерить размах своих развлечений. В этот период он прославился меценатством - примерно половина пьес, поставленных на территории Арканарского королевства и собственно города Арканара, была написана авторами, жившими на его деньги. Гипотезу о том, что автором каких-либо пьес мог быть и сам дон Пифа, проверить не удалось, хотя слухи упорно приписывают ему живейшее участие в работе Гура Сочинителя.

   В то же самое время дон Пифа окончательно делает выбор в пользу обжорства, порождая новые легенды. Портной Гара, обшивавший его, становится самым популярным портным в городе, а пиры дона Пифы на некоторое время превращаются в одно из самых модных времяпровождений. В результате габариты дона Пифы увеличиваются стремительно. Его толщина входит в поговорки. "Жирён, как дон Пифа!" - нахваливали мясники свой товар. Дон Пифа не оскорблялся.

   Единственный раз он отреагировал на столь зазывный вопль, будучи привлечён красотой дочки мясника, что продавала собачатину. Имя девушки неважно, ибо жёны, взятые дворянами из низших сословий, согласно обычаю брали имя мужа. Вскоре дона Пифа была признана одной из первых красавиц Арканара и практически идеальной мишенью для сплетен. Сплетники в некоторой степени были посрамлены несомненным физиономическим сходством малолетнего дона Пифы-младшего с доном Пифой-старшим. Впрочем, такие мелочи их не остановили.

   К событиям, связанным с эпопеей дона Рэбы, дон Пифа серьёзного отношения не имеет. "Ни в чём не замечен перед его преосвященством, следовательно, чист". После разрешения "кризиса Руматы" дон Пифа продолжает вести свой образ жизни, предаваясь самому разнузданному обжорству (изредка - пьянству) и высмеивая светских красавиц и красавцев в поскромневших туалетах, ибо красавицы и красавцы по-прежнему рьяно чтят плоть, "следя за фигурой".

   Достоверных сведений о контактах Путников Скрытых и Святого Ордена нет".

   Примечания автора, к публикации необязательные: намеренно оставлены зазоры для последующей синхронизации Вселенной. Например, не уточнён возраст дона Пифы на момент "кризиса Руматы". По тем же причинам употреблено слово "подразделение" - не хочу навязывать унифицированную военную терминологию, её нужно вырешить. Точно также можно вписать имена мятежного принца, настоятельницы Путников Скрытых (почему-то кажется мне, что там именно настоятельница), регента и проч. По всему этому я нарушение "авторских прав" (гы-гы) всячески приветствую.

   Концепция "пляски смерти" списана из любимого Честертона - "Возвращение Дон-Кихота". Ага, католик, но не "жертва суггестии", а суггестор плюс консерватор от Бога. Если бы у нас в России в начале века был не Толстой, а Честертон - кто знает, как бы оно повернулось...

   Карнавалы в данном случае приводятся как средство стабилизации традиционного общества в городских условиях - миг вседозволенности, цементирующий традицию, в противовес "вечному празднику" гражданского "общества спектакля". Так что я склонен считать данный код правильным. Возражения, подкреплённые ссылками на материалы умных людей, будут осмыслены.