...катался по аллюзиям и реминисценциям...

***

    В одном зарубежном городе жил-поживал батька Карлос Маркос. Был он отставным субкоманданте на нищенской пенсии, и всех развлечений у него осталось рубать поленья шашкой на страх соседям. В свободное от развлечений время батька Карлос много пил, многое курил, и, чтобы не разучиться писать на заборах, сочинял мемуары. Однако, перечитывая с утра, с грустью замечал он, что в хрониках славного боевого пути то и дело мелькали "точки сборки", "неорганические существа", "великие диапазоны эманаций" и "во всей Вселенной пахнет нефтью".

    Видя кручину старого партизана, сосед его Джузеппе подарил Карлосу полено окаменевшего дерева, надеясь, что тот обломает свою шашку. И верно: хватил шашкой по полену Карлос, и остался сердобольный Джузеппе без уха - осколком клинка задело.

    - Бля! - хором сказали Карлос, Джузеппе и полено.

    - Как, ты разговариваешь? - удивился Карлос, отступив ботфортом с шеи Джузеппе. Джузеппе пришёл в сознание и стремительно уполз, ибо летать не мог.

    - А то! - гордо сказало полено. - Иначе в наше время абзац! Развелось любителей по голове бить! Алёна Ивановна и сестра ея кроткая пикнуть не успели, как их - кхххррр! - и в отделённую реальность.

    - А ты кто вообще такой? - задал вопрос старый Карлос.

    - Магвай, - ответило полено. - Или Нагваль. Не помню. Тебя бы так по торцу железякой женить. Гляди, наложу на тебя с грузиком.

    - Это ты со зла, - батька Карлос пощупал на черепе боевые шрамы и вспомянул некоего молодого панка, недавно ими восхищавшегося на всю улицу. Кликуха у панка была Анакин.

    - Ну извини, - сказало полено. - Господин, у тебя гексогена не будет? Хочу придать себе литературную форму.

    Старый Карлос принёс динамитную шашку, которую хранил на тот случай, если в местной речке заведётся рыба. Когда отзвенели стёкла, отвопили соседи и отвыли сирены, на месте полена оказался небольшой человечек, похожий на генерального прокурора.

    - Так, - решительно сказал он. - Курточку, кипочку, штанишки и за моральный ущерб. Не то буду сниться.

    Полусъеденной молью занавески хватило на всё, кроме морального ущерба. Человечек деловито забегал по комнате Карлоса, творя беспорядок.

    - Это что, зеркало? - ткнул он пальцем в одну из фотографий на развороте книги Ломброзо. - Почему бумажное? Слушай, батька, а у тебя шотган есть?

    - Нет, - признался Карлос. - А зачем?

    - Доказать неполным людям, что у них дырка в животе, - рассеянно отвечал человечек, осматривая единственное украшение жилища - картину котелка Лужкова работы Церетели. - Кроме того, я воин. То ли техский, то ли этихский... Нет, бурятский! Маленький бурятский воин, по-итальянски Бурятино.

    С этими словами он содрал холст со стены и смеясь разорвал его на мелкие кусочки. За холстом оказалась дверь, по периметру косяка расположились буквы.

    - Скажи друг и входи, - прочёл Бурятино. - Логин нужен.

    - А нету логина, - сознался старый субкоманданте. - Я эту дверь давно вычислил, измеряя дом спичкой вдоль и поперёк. Ещё отец, доходя на моих руках, завещал мне беречь сокровища аггров и бояться человека на одной ноге. С тех пор я берегу и боюсь, даже в партизаны подался сублимировать, но Джон Сильвер до наших мест не дошёл.

    - Нужен ключ! - догадался Бурятино. - Если у нас будет ключ, мы загоним сокровища и всю жизнь сможем изменять восприятие до окосения. И после него.

    - Нет, сынок, - приговорил батька Карлос. - Ключ ради ключа мы искать не будем. Придётся хакать. Вот тебе книжка "Начинаем работать с IBM PC", вали-ка ты отсюда в школу и без ломалки не возвращайся. Мне ещё искать вставные зубы, а потом доброго Джузеппе - на предмет приведения его головы в симметричное состояние.

***

    Чёрный Бас лелеял постмодернистские планы. Куклы давно ему не нравились, а новый Силикон Грэфик наоборот. Оцифрованных персонажей в худшем случае пришлось бы питать блинами - ничего другого в дисковод так и так не пролезет. А оффлайновые куклы жрали всё, много и почасту. Особенно Артпокемон, из богемности желавший непременно говядины с коровьим бешенством.

    - Ламбаду, волки позорные, ламбаду! Линкс цу, линкс цу, линкс цудрайфир! - требовал Чёрный Бас из суфлёрской будки, и вереница кукол, непристойно изгибаясь, выплясывала вкруг сцены. Ламбада была экспромтом - на подиуме объевшийся мухоморов Пьеро боролся со строчкой "Я вас того - чего же это и типа вроде как ваще..." Объект воздыханий Пьеро - её звали МальвинА - скучно смотрела на кавалера и мечтала о миниюбке без кринолинов. Зрители вяло аплодировали.

    - Пусти, сволочь! - донеслось со стороны входа. Кто-то дрался с билетёром. Чёрный Бас вздохнул и велел куклам сворачивать представление. Занавес упал вместе с балкой, сильно проредив кукольное поголовье.

    Когда последний зритель, давясь попкорном из папье-маше, покинул маленький, забытый всеми театр, Чёрный Бас пошёл искать буяна. Буян был мал ростом и, как ни тужился, не мог обхватить бычью шею билетёра, уже не подававшего признаков жизни. Упорство буяна несколько встревожило Чёрного Баса, когда он заметил массивный табурет, одним углом плотно вжившийся в билетёрский череп.

    - Тебя как звать-то, мальчик? - спросил Чёрный Бас.

    - Бурятило, - пропыхтел буян. - Или Чикатино. Забываю... всё... время. Трамвай, короче.

    Позвонки наконец-то хрустнули, и буян успокоился, сосредоточив своё внимание на Чёрном Басе. Тот почувствовал себя почему-то неуютно.

    - Я полагаю, Чёрный Бас, лауреат премии "Золотой ключ"? - скучным голосом спросил Бурятино, вытирая потные ладони о модные брюки Чёрного Баса. - Мне нужен этот ключ. Времени на размышление - тридцать секунд. Кстати, часы сюда. Живо.

    Уже через пятнадцать секунд Чёрный Бас сообразил отослать буяна к Дуремару, политическому эмигранту и изобретателю биологического оружия возмездия. Ещё пять секунд ушло на непринуждённый вопрос:

    - А зачем тебе нужен ключик, мальчик?

    - Не ключ, кретин - золото, - сообщил мальчик и посмотрел на пост-Басов "ролекс". - Семь секунд.

    Из того факта, что Чёрный Бас всё-таки очнулся спустя некоторое время, он заключил, что успел назвать имя и адрес. Сильно болела ошишкованная голова, куклы уже подкрадывались с обрывками простыней, импровизированными дубинками и тщательно заточенными гвоздями. Чёрный Бас проклял мадам Мэндилип и пинками загнал кукол на сцену, заставив их нацепить датчики Моше Кепчура.

    - Начинаем утреннюю гимнастику, - сказал он. - У меня одно правило. Все работают, никто не бежит. Того, кто не будет делать свою работу, я пристрелю лично. Ясно?

    - Ви гет ю сор! - хором выкрикнули куклы.

***

    Роговые пластины черепашьей пасти хищно клацнули. Дуремар заорал и сделал попытку взобраться по канатику. Бурятино покрутил колесо лебёдки. Дуремар вновь опустился на гладь старинного пруда. Тортилла отплыла подальше и теперь разворачивалась для новой атаки.

    - О Элберет Гилтониэль! - возопил Дуремар.

    - Так вы, святой отец, партейный? - делано изумился Бурятино. Он оставил лебёдку в покое и теперь мурыжил свою кипу, превращая её в нечто с высокой тульей и козырьком спереди. Истерический хохот Дуремара, только что невероятным кульбитом ускользнувшего от очередного выпада праматери черепашек-ниндзя, прошёл мимо сознания такого маленького, но уже бурятского воина.

    - Дуремар, подлинное имя Дурумир, сын Денетора, младший брат Боромира и Фарамира, эмигрировал к нам пять лет назад, промышляет шарлатанством, методом селекции выводит боевых пиявок индивидуального наведения. - Бурятино хотел блеснуть своей осведомлённостью, но желание пропало втуне - Дуремар белыми от ужаса глазами следил за горбом панциря, вновь появившимся над водой, и на психологические атаки внимания не обращал.

    - Полгода назад вступил в преступный сговор с Чёрным Басом, подложив известному театральному критику в кейс бризантную пиявку. В обмен получил мальков марсианской "сора-тобу хиру" и - на хранение - так называемый "Золотой ключ", тысяча семьсот пятьдесят граммов золота девяносто шестой пробы, - Бурятино аж причмокнул от удовольствия. - Так мы будем говорить или будем... эээ... визжать?

    Дуремар склонялся ко второму варианту. Он очень хотел визжать, а ещё ему в голову только что пришла удивительная мысль по поводу способности черепах к самообучению. Бурятино снова взялся за колесо лебёдки, и Дуремар раскололся, назвав место.

    Бурятино тяжело вздохнул, сожалея о несовершенстве мира, и пошёл прочь по мосткам. Дуремар кричал ему вслед, чтобы Бурятино обязательно вернулся, как только убедится в том, что он, Дуремар, не солгал.

    С этой надеждой Дуремар жил ещё сорок три минуты и двенадцать секунд.

***

    - Так, - отчётливо произнёс Бурятино. - Я иду, никого не трогаю, чисто спрашиваю, где здесь можно поесть, и что из этого получаю?

    Покачнулось небо под ногами. То есть покачнулась верёвка, на которой висел сострадавший в тот момент Дуремару Бурятино. Над головой Бурятино лиса Алиса пыталась вправить открытый перелом голени, а кот Базилио на ощупь искал свою шляпу, и из-под страдальчески сомкнутых век его сочилась кровь.

    - Я вам что, дуче? - осведомился Бурятино. - А ну отдайте деньги, фауна. Блохастая.

    - Размесьтался, - выплюнула левый верхний клык Алиса. - Денески сам зарывал? Сам. Приплода здал? Здал. Рэсь-фэсь-пэсь говорил? Говорил.

    - Дык... - Бурятино аж осёкся на секунду. - Дык не выросло же ничего. Блин, я теперь понимаю, у самого Трофима Денисовича тут бы ничего не выросло. Как это называется, вы, грызуны?

    - Дефолт, - объяснил Базилио. - Лис, сколько мы взяли у этого адреналина? Я так понимаю, мне бурки починить не хватит?

    Алиса вздохнула:

    - Да и у меня как бы гангрена не насялась... Страна Тюдес. Поле Дураков. Связались на свою голову...

    - Голову? Голову? - дважды спросил Бурятино, попеременно бледный от злобы и красный от прилившей к голове крови. А потом торжественно пообещал:

    - Когда я найду вас обоих, у меня на доме появится табличка "Кладбище домашних животных БЕЗ головы".

***

    Ключ пришёлся Бурятино по руке, а Пьеро по голове. Вся возня происходила в углу театра, в полумраке, незаметно на фоне основных событий. На сцене ликовали куклы, а под потолком театра, похожий одновременно на Дэвида Копперфильда и свергаемый памятник Дзержинскому, парил Чёрный Бас. Ноги его в стоптанных шлёпанцах ещё дергались - "Сэйфгарда" на верёвку куклы не пожалели.

    - Да нужна мне эта провинциальная халда... - сопел и шипел Бурятино, по одному, с хрустом и щёлканьем, отцепляя тонкие наманикюренные пальцы Пьеро от ключа. - Совет вам да любовь. Руки мой перед едой, матом не ругайся, анекдотов про Ржевского не трави, это в Кама-Сутре не написано - не нужна мне такая социопатка. Сам с ней размножайся...

    Несломанными пальцами Пьеро ещё цеплялся за ключ, но уже как-то рефлекторно, подведённые глаза его закатились. На сцене Мальвина насыпала Артпокемону в миску анаболиков и, пока тот ел, мазала ему морду светящейся краской. С десяток кукол начертили на полу пентаграмму Басовой кровью, и теперь пели монотонные заклинания. Жителей города ждали трудные времена. На улице выкрикивали команды полицейские, топотали сапогами.

    Бурятино вздохнул, вытащил из кучи бутафорского хлама шестиствольный "виндикейтор" и закинул ящик с патронами за спину.

***

    - Батько, где ты? Слышишь ли ты? - Бурятино орал, пока из родного окна не высунулась опухшая физиономия батьки Карлоса.

    - Слышу, слышу, - сказала физиономия и исчезла.

    - Ну, батька, погоди, - взмолился Бурятино и вытащил золотой ключ. В свете зарева полыхавшего города ключ блестел особенно беззаботно и притягательно.

    Через минуту в комнате батьки Карлоса усталый Бурятино налегал на пирожки с синильной кислотой. Потом его сморил сон. Батька Карлос заботиво подоткнул под юного непоседливого человечка рваное одеяло и вышел во двор.

    С другой стороны в тот же двор входил Джузеппе, с толстой повязкой на голове. Увидев батьку Карлоса, Джузеппе помягчел в ногах и уронил свою ношу. С десяток окаменевших поленьев, стуча, раскатились по двору. Поскуливая, Джузеппе бросился к двери на улицу.

    Батька Карлос благосклонно кивнул, а потом велел поленьям построиться и рассчитаться на "первый-второй".

***