Перевод сугубо некоммерческий и неофициальный. Файло пришло от Warrax'а. Третий эпизод "Звёздных войн" я ещё не смотрел и не знаю, чётамкак. Ergo не вем, что из этого текста в фильме было, а что нет. Формат текста - курсив и подчёркивание - сохранён.

   О подходе к переводу. Те имена, которые не слыхал, произношу, как на душу придётся. Постоянные цепочки местоимений зае...ли - не знаю, как в английских текстах, а в своих я полагаю такое неправильным. Убрал где мог. Перманентное воспроизведение одних и тех же реакций персонажами - на совести автора: Анакин всё время shook his head, а в улыбке товарища Палпатина автор по жизни видит gentle wisdom (а мог бы и полоснуть... и полоскал от души...), и оба они часто shrugged. С выбором синонимов вёл себя вольно, ибо к переводчикам надо подходить мяхше, а коннотация должна быть ширше. Тем не менее, добросовестно попытался сохранить смысл. И ещё. Я старался избегать воспроизведения английских терминов - светомеч лучше лайтсабера, и точка. Прямые сабли - это даже по сравнению со взрывами в космосе откровенное хамство.

   Итак, ниже следуют куски и фрагменты - как они были разбиты на файлы - очень печальной истории о совращении сочного мальчика силами Тьмы безо всякой помощи Константина Хабенского.

Кусок 1.

   Фрагмент 0001.

   Судорога отвращения прошла по его лицу - он озаботился стереть её перед тем, как заговорить: "Канцлер? Прошу прощения, я опоздал".

   Палпатин повернулся к нему, и лицо канцлера осветилось. "А, Анакин! Не стоит беспокойства. Входи, мальчик мой, входи. Благодарю за отчёт по сегодняшнему заседанию Совета - прелюбопытное чтиво. И у меня есть хорошие новости для тебя - Разведка Клонов обнаружила генерала Грайвуса!"

   "Это потрясающе!" - Анакин мотнул головой и подумал, смутится ли Оби-Ван, узнав, что обставлен клонами. - "Он не уйдёт от нас вновь".

   "Я намерен - Мур, отметьте - я предпишу Совету назначить тебя на это дело, Анакин. Твои таланты пропадают на Корусанте - тебе необходима оперативная работа. А на собраниях Совета ты сможешь присутствовать и через голосвязь."

   Анакин насупился. "Благодарю, сэр, но именно Совет даёт задания Джедай."

   "Конечно, конечно. Мы не должны оттаптывать Джедай пальцы, не так ли? Они так ревнивы к своим политическим полномочиям. Однако я усомнюсь в коллективной мудрости Совета, если он выберет кого-то ещё."

   "Как я указал в отчёте, Оби-Вану уже приказано выследить Грайвуса". Потому что они хотят держать меня здесь, где я должен шпионить за вами.

   "Выследить его? Конечно. Но ведь именно ты лучше других подходишь, чтобы покарать его - хотя, конечно, Совет Джедай не может всё время принимать правильные решения."

   "Они пытаются. Они... я думаю, что они пытаются, сэр."

   "Ты так думаешь? Садись", - Палпатин бросил взгляд на двух присутствующих в комнате. - "Оставьте нас".

   Они встали и вышли. Анакин занял место Мас Амедды. Палпатин долгое время смотрел отсутствующим взглядом на изящные покачивания первого солиста Мон Каламари [это, насколько я понял, балет в телевизоре - Дж.], нахмурившись так, словно ему многое нужно было сказать, но он не знал, с чего начать. Наконец он тяжело вздохнул и наклонился к Анакину.

   "Анакин, я думаю, ты уже понял, что я не могу полагаться на Совет Джедай. Вот почему я полагаюсь на тебя. Если они ещё не пробовали использовать тебя в своём заговоре, то вскоре попытаются."

   Анакин тщательно хранил бесстрастие на лице. "Вряд ли я понимаю вас".

   "Ты должен чувствовать то, что я подозреваю", - угрюмо сказал Палпатин. - "Совет Джедай имеет в виду нечто большее, чем уход от сенатского контроля; я полагаю, что они намерены управлять всей Республикой."

   "Канцлер..."

   "Я считаю, что они готовят измену. Они надеются сбросить моё правительство и заменить меня кем-нибудь достаточно безвольным, чтобы через джедайские штучки с контролем мыслей править каждым его словом."

   "Я не могу поверить, чтобы Совет..."

   "Анакин, поверь своим чувствам. Ты уже знаешь, не так ли?"

   Анакин посмотрел в сторону. "Я знаю, что они не верят вам..."

   "Или Сенату. Или Республике. Или демократии вообще, если уж на то пошло. Совет Джедай не избирался. Он отбирает своих членов по своим собственным правилам - кто-нибудь, менее вежливый, чем я, мог бы сказать: капризам - и дарует им право требовать подчинения от имени законной власти. Они правят Джедай так же, как надеются править Республикой: указами."

   "Я признаю..." - Анакин смотрел вниз, на свои руки, - "моя вера в них... пошатнулась."

   "Да ну? Они уже подкатывались к тебе? Они уже приказали тебе совершить нечто бесчестное?" - гримаса Палпатина разгладилась в мудрую благородную улыбку, которая странно напомнила улыбку Йоды. - "Они хотят, чтобы ты шпионил за мной, верно?"

   "Всё в порядке, Анакин. Мне нечего скрывать."

   "Я... я не знаю, что сказать..."

   "Ты помнишь", - спросил Палпатин, отдаляясь от Анакина так, что тот мог свободно откинуться на своём кресле, - "как ты, совсем юным мальчиком, явился на эту планету, и я пытался рассказать тебе об углах и закоулках политики?"

   Фрагмент 0002.

   Анакин слабо улыбнулся. "Не помню, чтобы я уделял внимание этим урокам."

   "Любым урокам, как мне помнится. Жаль; ты должен был уделять больше внимания. Понимать политику - значит понимать основу природы разумных существ. Сейчас ты должен вспомнить один из моих первых уроков: все, кто обладает властью, боятся потерять её."

   "Джедай используют власть во имя добра", - сказал Анакин, чуть-чуть слишком твёрдо.

   "Добро лишь точка зрения, Анакин. И джедайская концепция добра не единственна. Возьмём, например, Тёмных Лордов Сит. В моих изысканиях я обнаружил, что Сит верят в справедливость и стабильность столь же твёрдо, как и Джедай..."

   "Джедай верят в справедливость и мир."

   "Есть ли разница в эти смутные времена?" - мягко спросил Палпатин. - "Согласись, Джедай не выполнили свой великий долг - принести мир в Галактику. Кто сказал, что Сит не сделают лучше?"

   "Ещё один аргумент, который не должен звучать перед Советом, если вы понимаете, о чём я", - ответил Анакин с недоверчивой улыбкой.

   "О, да. Потому, что Сит - угроза могуществу Ордена Джедай. Урок первый."

   Анакин покачал головой. "Потому, что Сит - зло."

   "С точки зрения Джедай," - уступил Палпатин. - "Зло - так все мы метим тех, кто угрожает нам, верно? Однако Сит и Джедай почти полностью схожи, включая их стремление ко всё большему могуществу."

   "Джедай стремятся к большему пониманию", - возразил Анакин. - "К лучшему познанию Силы..."

   "Которое и приносит с собой большее могущество, верно?"

   "Ну... да", - Анакин принуждённо рассмеялся. - "Я не должен был лезть в спор с политиком."

   "Мы не спорим, Анакин. Мы всего лишь беседуем", - Палпатин поудобнее устроился в кресле. - "Возможно, действительное различие между Джедай и Сит лежит в их направленности; Джедай обретают власть через понимание, а Сит обретают понимание через власть. Именно по этой причине Сит всегда были могущественнее Джедай. Джедай столь опасаются тёмной стороны, что они отсекают себя от главной составляющей жизни: страсти. Любой страсти. Они даже не позволяют себе любить."

   Кроме меня, подумал Анакин. Хотя я никогда не был идеальным Джедай.

   "Сит не боятся тёмной стороны. Сит вообще не боятся. Они охватывают всю гамму жизненного опыта - от высот запредельного восторга до глубин ненависти и отчаяния. Люди испытывают эти эмоции небеспричинно, Анакин. Именно поэтому Сит могущественны: они не боятся чувствовать."

   "Сит полагаются на страсть для обретения силы", - сказал Анакин. - "Но когда страсть иссыхает, что остаётся?"

   "Может быть, ничего. Может быть, что угодно. Может быть, она вообще не иссыхает. Кто скажет?"

   "Они думают только про себя, только о себе".

   "А Джедай - нет?"

   "Джедай самоотверженны - мы избываем себя, чтобы соединиться с потоком Силы. Мы заботимся только о других..."

   Палпатин вновь улыбнулся, мягко и мудро. "Или так ты был выучен верить. Я слышу голос Оби-Вана Кеноби в твоих ответах, Анакин. А что ты думаешь на самом деле?"

   Анакин вдруг решил, что балет много интереснее лица Палпатина. "Я... больше не знаю."

   "Как говорится, если кто-то сможет постичь единственную песчинку - действительно полностью понять всё о ней - то этим он сможет полностью познать вселенную. Кто сказал, что Сит, всматривающийся в себя, видит меньше, чем Джедай, оглядывающий мир?"

   Фрагмент 0003.

   "Джедай - это добро. В этом разница. Мне всё равно, кто и что видит."

   "На самом деле", - мягко сказал Палпатин, - "Джедай - это группа очень могущественных существ, которых ты считаешь своими товарищами. И ты верен своим друзьям; я знаю это столь же долго, сколь я знаю тебя, потому я восхищаюсь тобой. Но верны ли твои друзья тебе?"

   Анакин бросил на него недовольный взгляд. "Что вы имеете в виду?"

   "Может ли настоящий друг попросить тебя сделать что-то неправильное?"

   "Я не уверен, что это неправильно", - сказал Анакин. Оби-Ван мог говорить правду. Такое было возможно. Может быть, они хотели только отловить Сидиуса. Они действительно могли пытаться защитить Палпатина.

   Они могли.

   Возможно.

   "Они просили тебя нарушить Кодекс Джедай? Нарушить Конституцию? Предать дружбу? Предать твои собственные ценности!"

   "Канцлер..."

   "Подумай, Анакин! Я всегда пытался научить тебя думать - да, да, Джедай не думают, они знают, но их чёрствые ответы недостаточны для нынешних изменчивых времён. Оцени их мотивы. Очисти свой разум от предрассудков. Страх потери власти - общая слабость Джедай и Сит."

   Анакин погрузился в кресло. Слишком многое произошло за столь короткое время. Всё смешалось в его голове, и ничто не было полностью понятным.

   За исключением того, что сказал Палпатин. Это было слишком понятно.

   "Мне пришла на ум старая легенда", - лениво прошелестел Палпатин. -"Анакин - ты знаком с "Трагедией Дарта Мудрого"?"

   Анакин покачал головой.

   "А, я так и думал. Это не та история, которую тебе рассказали бы Джедай.

   Это легенда Сит о Тёмном Лорде, который заглянул в себя столь глубоко, что сумел постичь и подчинить себе саму жизнь. И - поскольку обе эти сущности едины для незамутнённого взгляда - саму смерть."

   Анакин выпрямился. Неужели он услышал именно это? "Он мог спасти кого-нибудь от смерти?"

   "Согласно легенде", - сказал Палпатин, - "он мог напрямую приказать мидихлорианам создавать жизнь; согласись, что с обладанием таким знанием сохранить жизнь в уже живом не выглядит чем-то сложным."

   Вселенная возможностей расцвела в голове Анакина. "Сильнее смерти..." - пробормотал он.

   "Тёмная сторона представляет собой - судя по моим изысканиям - путь ко многим возможностям, которые можно счесть сверхъестественными."

   Анакин, кажется, не мог уследить за своим дыханием. "Что с ним произошло?"

   "О, ну, в конце концов это трагедия, ты понимаешь. Когда он обретает абсолютную власть, он может ничего не бояться, кроме как её потерять - вот почему Совет Джедай напоминает мне его."

   "Но что произошло..."

   "Ну, чтобы гарантировать существование своей власти, он показывает путь к ней своему подмастерью."

   "И?"

   "И его подмастерье убивает его во сне", - сказал Палпатин, беззаботно пожав плечами. - "Плагиус просто не видит опасности. Видишь ли, это и есть трагическая ирония: он может спасти кого угодно в галактике от смерти - кроме себя."

   "А что насчёт подмастерья? Что происходит с ним..."

   "А, с ним. Он становится величайшим Тёмным Лордом, какого Сит когда-либо знали..."

   "Итак," - пробормотал Анакин, - "это трагедия только для Плагиуса - для подмастерья легенда оканчивается счастливо..."

   "Ну, да. Весьма верно. Я никогда по-настоящему не думал именно об этом - скорее о том, о чём мы говорили раньше."

   Фрагмент 0004.

   "Что, если", - медленно произнёс Анакин, почти не смея проговаривать слова, - "это не просто легенда?"

   "Прости?"

   "Что, если Дарт Плагиус действительно жил - что, если кто-то действительно обладал такой властью?"

   "О, я... скорее уверен... что Плагиус воистину существовал. И, если кто-то действительно обладал бы такой властью - ну, он был бы воистину одним из самых могущественных людей в галактике; не говоря о том, что почти бессмертным..."

   "Как я мог бы найти его?"

   "Вот уж точно не могу сказать. Ты мог бы спросить своих друзей в Совете Джедай, я полагаю - но, конечно, если бы они вообще нашли его, то убили бы на месте. Не в наказание за какое-то преступление, пойми. Невиновность незначима для Джедай. Они убьют его просто потому, что он Сит, и его знание умрёт вместе с ним."

   "Я всего лишь... Я должен..." - Анакин заметил, что сидит на краю кресла, дрожащие кулаки сжаты. Он заставил себя расслабиться и усесться поглубже, потом глубоко вздохнул. - "Похоже, вам многое известно об этом, и я нуждаюсь в том, чтобы вы сказали мне: возможно ли, возможно ли вообще познать эту власть?"

   Палпатин пожал плечами, глядя на него с прежней благородной и мудрой улыбкой.

   "Ну, точно," - сказал он, - "не от Джедай".

Кусок 2.

   Фрагмент 1001.

   Он вспомнил, как Оби-Ван рассказывал ему о каком-то поэте, которого читал однажды - он не мог вспомнить имя или дословную цитату, но там было что-то насчёт того, будто нет большего страдания, чем вспоминать с угрюмым сожалением день, когда ты был счастлив...

   Как всё могло так быстро сместиться от столь верного к столь неправильному?

   Он не мог даже вообразить.

   Скользкая пыль закручивалась под отражателями челнока, когда тот опускался на пристань. Люк провернулся, открываясь, и четверо личных охранников Палпатина выскользнули наружу, их длинные одеяния поймали бриз в шёлковые волны цвета крови. Охранники попарно выстроились по сторонам дверей, из которых явился Канцлер рядом с высокой и грузной фигурой Мас Амедды, Спикера Сената. Рога шагриана нависали над Палпатином, когда они шли вместе, поглощённые беседой.

   Анакин вышел вперёд встретить их. "Канцлер", - отдал он приветственный поклон, - "Лорд Спикер".

   Мас Амедда взглянул на Анакина, его голубые губы изогнулись так, что, принадлежи они человеку, это означало бы отвращение; это была шагрианская улыбка. "Приветствую, Ваша Светлость. Надеюсь, у вас всё хорошо?"

   В глаза Анакина будто насыпали песка. "Очень хорошо, Лорд Спикер, спасибо, что спросили."

   Амедда повернулся к Палпатину, и приветливая улыбка Анакина увяла в презрительную усмешку. Может быть, это всего лишь переутомление, но, глядя на изгибы непокрытых головных щупалец шагриана, когда они извивались на груди того, Анакин понял, что надеется, что Оби-Ван не лгал ему о Сидиусе. Он скорее предпочёл бы, чтобы Мас Амедда оказался тайным Сит, ибо нечто в Спикере Сената было столь отвратительным, что Анакин легко мог вообразить себя располовинивающим эту голову...

   Постепенно до Анакина дошло, что Палпатин отказывает Мас Амедде и отсылает Краснохалатников с ним. Хорошо. Он был не в том настроении, чтобы играть в игры. Между собой они могли говорить прямо. Небольшой прямой разговор мог оказаться именно тем, что ему сейчас было нужно. Небольшой прямой разговор мог прожечь туман полуправд и тонких замешательств, которым Совет Джедай наполнил его голову.

   "Итак, Анакин", - Промолвил Палпатин, когда остальные отошли, - "ты видел отлёт твоего друга?"

   Анакин кивнул. "Если бы я не так ненавидел Грайвуса, я бы почти пожалел его."

   "О?" - лениво полюбопытствовал Палпатин. - "Джедай позволено ненавидеть?"

   "Фигура речи", - отмахнулся Анакин. -"Неважно, что я чувствую по отношению к Грайвусу. Оби-Ван скоро получит его голову."

   "Конечно", - промурлыкал Палпатин, взяв Анакина за руку, чтобы направить его ко входу, - "если Совет не допустил ошибку. Я по-прежнему верю, что Мастер Кеноби - Джедай не для этой работы."

   Анакин раздражённо пожал плечами. Почему все поднимают темы, на которые он не хочет говорить? "Совет был... очень уверен в своём решении."

   "Уверенность - отличная вещь", - согласился Канцлер. - "Однако слишком часто оказывается, что те, кто увереннее всех, так же и неправы более всех. Что будет делать Совет, если Кеноби окажется неспособен покарать Грайвуса без твоей помощи?"

   "Не могу этого сказать, сэр. Я полагаю, что они разберутся с этим, если и когда это случится. Джедай учат, что предугадывание отвлекает."

   "Я не философ, Анакин; в моей работе предугадать - зачастую единственная надежда на успех. Я должен предугадывать действия моих противников - и даже действия моих союзников. Даже..." - он поднял открытую ладонь, - " моих друзей. Только так я могу быть готовым использовать открывшуюся возможность... или, напротив, предотвратить катастрофу."

   "Но если катастрофа обусловлена волей Силы..."

   "Боюсь, что я не верю в волю Силы," -

   Фрагмент 1002.

   сказал Палпатин, и его улыбка стала извиняющейся. - "Я верю, что имеет значение наша воля. Я верю, что всё хорошее в нашей цивилизации явилось не результатом действия какого-то слепого и таинственного поля или энергии, но направленной воли народа: законодателей и воителей, изобретателей и инженеров, каждым ударом сердца борющихся за будущее галактики. Чтобы улучшить жизнь всех."

   Они стояли перед сводчатой дверью в покои Палпатина. "Заходи, пожалуйста, Анакин. Как бы я ни наслаждался философской болтовнёй, не из-за неё я попросил тебя о встрече. Мы должны обсудить одно дело, и я боюсь, что это может быть очень серьёзно."

   Анакин проследовал за ним через внешние покои к внутреннему личному кабинету Палпатина. Он уважительно встал напротив стола Палпатина, но Канцлер махнул рукой в сторону стула. "Пожалуйста, Анакин, располагайся. Кое-что тебе будет трудно выслушать."

   "В эти дни - всё", - проворчал Анакин, садясь.

   Палпатин, похоже, не расслышал. "Это касается Мастера Кеноби. Мои друзья среди Сенаторов наткнулись на некие... печальные слухи о нём. Многие в Сенате считают, что Кеноби не подходит для этого задания."

   Анакин нахмурился. "Вы серьёзно?"

   "Боюсь, я очень серьёзен. Это... запутанная ситуация, Анакин. Похоже, в Сенате кое-кто жалеет о предоставлении мне чрезвычайных полномочий."

   "Инакомыслящие и отрицатели были и до Геонозиса, сэр. Разве сейчас они - повод для беспокойства? И как это касается Оби-Вана?"

   "Я перехожу к этому." Палпатин глубоко вздохнул и развернулся на стуле, так, чтобы глядеть через прозрачносталевое окно на панораму города. "Разница в том, что некоторые сенаторы - вообще-то, немалое их число - похоже, отреклись от демократии. Не сумев достигнуть своих целей через Сенат, они сплотились в клику, приготовившись убрать меня... иными средствами."

   "Вы имеете в виду предательство?" - джедайской выучки Анакина хватило, чтобы отогнать память о том, как он употребил это слово в разговоре с Оби-Ваном.

   "Боюсь, что да. По слухам, главари этой клики пали жертвами... силы убеждения... Совета Джедай, и они готовы участвовать в заговоре Совета против Республики."

   "Сэр, я..." - Анакин покачал головой. "Это выглядит просто... нелепо."

   "И может быть полностью ложным. Вспомни, это только слухи. Совсем не подтверждённые. Сенатские сплетни редко точны, но если это правда... мы должны быть готовы, Анакин. У меня ещё хватает друзей в Сенате, чтобы учуять запах стряпни этой вероломной братии. И я имею хорошее представление о том, кто её вожди; более того, моя последняя встреча сегодня - с делегацией, её представляющей. Я хотел бы, чтобы ты тоже присутствовал."

   "Я?" Не могли бы все просто оставить его в покое? Хотя бы на несколько часов? "Для чего?"

   "Твои джедайские чувства, Анакин. Твоя способность прочесть недобрые намерения. У меня нет сомнений, что эти Сенаторы прикроют свой заговор каким-нибудь достойным фасадом; с твоей помощью мы отбросим эту вуаль и раскроем истину."

   Анакин вздохнул, растирая свои больные глаза. Как он может подвести Палпатина? "Я готов попробовать, сэр."

   "Мы не будем пробовать, Анакин. Мы сделаем. В конце концов, они всего лишь Сенаторы. Почти все они не смогут укрыть свои мысли от слепого червяка с больным мозгом, не говоря уж о самом могущественном Джедай галактики."

   Он откинулся на стуле и задумчиво сцепил пальцы. "Совет Джедай, однако, совсем другое дело. Тайна/секрет...

Кусок 3.

   Фрагмент 2001.

   ...было хранить все твои секреты. Тебе нужно было хранить хоть один секрет от меня?"

   Он постукивал пальцами. "Я хранил тайну твоей женитьбы все эти годы. Резня в лагере тускенов - ты рассказал мне о ней. Я был рядом, когда ты казнил графа Дуку. И я знаю, где ты набрал сил, чтобы сразить его. Видишь? Тебе не надо притворяться рядом со мной так, как ты притворяешься рядом со своими товарищами-Джедай. Ты понимаешь, что тебе никогда и ничего не нужно прятать от меня? Что я принимаю тебя именно таким, каков ты есть?"

   Он всплеснул руками, как будто предложил объятие.

   "Поделись со мной правдой. Своей абсолютной правдой. Отпусти себя вовне, Анакин."

   "Я..." - Анакин мотнул головой. Сколько раз он грезил о том, чтобы не притворяться идеальным Джедай? Но кем ещё он мог быть? "Я даже не знаю, с чего начать."

   "В конце концов, это очень просто: скажи мне, чего ты хочешь."

   Анакин покосился на него. "Я не понимаю."

   "Конечно, ты не понимаешь." Последний луч заката подсветил его льдисто-белые волосы и затенил лицо. "Тебя учили никогда об этом не думать. Джедай никогда не спрашивают, чего ты хочешь. Они просто говорят тебе, что тебе полагается хотеть. Они вобще никогда не дают тебе выбора. Вот почему они отбирают своих учеников - своих жертв - столь юных, что выбор ничего не значит. Ко времени, когда Падаван достаточно повзрослеет, чтобы выбирать, он уже так подготовлен, - его мозги так промыты - что он неспособен даже обдумать вопрос. Но ты отличаешься от них, Анакин. Ты жил настоящей жизнью вне Храма Джедай. Ты можешь прорваться сквозь туман лжи, которым Джедай наполнили твой мозг. Я спрашиваю тебя вновь: чего ты хочешь?"

   "Я по-прежнему не понимаю."

   "Я предлагаю тебе... всё," - сказал Палпатин. "Спроси, и это твоё. Стакан воды? Он твой. Мешок драгоценностей Корусы? Твой. Посмотри в окно, что за мной. Выбери что-нибудь, и это твоё."

   "Это какая-то шутка?"

   "Время шуток прошло, Анакин. Я никогда не был более серьёзным." В тени, окутавшей лицо Палпатина, Анакин мог видеть лишь двойной отблеск его глаз. "Выбери что-нибудь. Что угодно."

   "Ну ладно..." - передёрнувшись, нахмурившись, по-прежнему не понимая, Анакин взглянул в окно, высматривая самую смехотворно дорогую вещь. "Как насчёт одного из этих новых СороСуубовских скоростников..."

   "Сделано."

   "Вы серьёзно? Вы знаете, сколько один такой стоит? Вы могли бы оснастить линейный крейсер..."

   "Может, ты предпочтёшь линейный крейсер?"

   Анакин замер. Холодная пустота открылась в его груди. Слабым, осторожным голосом он произнёс: "Как насчёт Сенатских Апартаментов?"

   "Своей квартиры в них?"

   Анакин покачал головой, уставившись на двойной отблеск во тьме палпатинова лица. "Всё здание".

   Палпатин даже не моргнул.

   "Сделано."

   "Это частная собственность..."

   "Уже нет."

   "Вы не можете просто..."

   "Я могу. Это твоё. Ещё что-нибудь? Назови."

   Анакин бросил пустой взгляд в наступающую темноту. Сквозь завесу сумерек начали проглядывать звёзды. Созвездие, которое он узнал, повисло над шпилями Храма Джедай.

   "Ну что ж", - мягко сказал Анакин. "Кореллия. Я беру Кореллию."

   "Планету или всю систему?"

   Анакин смотрел.

   "Анакин?"

   "Я просто..." - он с отсутствующим видом потряс головой. - "Я не могу разобраться, шутите вы или окончательно сошли с ума."

   "Ни то, ни другое, Анакин. Я пытаюсь впечатлить тебя основополагающей истиной наших отношений. Главной правдой о тебе самом!"

   Фрагмент 2002.

   "Ну а если я действительно хочу систему Кореллии? Всех Пятерых Братьев - целиком?"

   "Тогда это будет твоим. Если хочешь, можеть взять весь сектор." Двойной блик в тени заострился. "Теперь ты понимаешь? Я могу дать тебе всё, что ты хочешь."

   Идея сбила его с толку. "Что, если я захочу... что, если я уйду с Падме и её друзьями? Что, если я хочу прекратить войну!"

   "Не будет ли завтра слишком скоро?"

   "Как..." - Анакин тяжело дышал. - "Как вы можете сделать это?"

   "Сейчас мы только обсуждаем, что. Как - другой вопрос. Мы займёмся им вместе."

   Анакин глубоко погрузился в кресло, давая сказанному погрузиться в его мозг. Если бы только голова не кружилась - почему Палпатин устроил всё это сейчас?

   Это было бы легче постичь, не продолжай кошмары Падме вопить в его голове.

   "А взамен?" - в конце концов спросил он. - "Что мне надо делать?"

   "Тебе надо делать то, что ты хочешь."

   "То, что я хочу?"

   "Да, Анакин. Да. Именно это. Только это. Сделай то единственное, чего Джедай боятся больше всего: прими собственное решение. Следуй собственной совести. Делай то, что ты считаешь правильным. Я знаю - ты стремишься к жизни более великой, чем жизнь заурядного Джедай. Отдайся этой жизни. Я знаю, ты горишь желанием большей мощи, нежели та, что доступна любому из джедаев; позволь себе обрести эту мощь, и дай себе разрешение использовать её. Ты мечтал оставить Орден Джедай, завести свою семью - ту, что покоится на любви, а не на уставе вынужденного самоотречения."

   "Я... не могу... Я не могу просто... уйти..."

   "Ты можешь."

   Анакин не мог дышать.

   Анакин не мог моргнуть.

   Он сидел, замерев. Сама мысль была невозможна. "Ты можешь воплотить любую свою мечту. Отринь джедайскую ложь и следуй своей правде. Оставь их. Присоединяйся ко мне на пути истинного могущества. Будь моим другом, Анакин. Будь моим учеником. Моим подмастерьем."

   Взгляд Анакина вновь провалился в тёмный тоннель, но на этот раз в конце тоннеля не было света. Он отдёрнул руку, и она дрожала, когда он поднял её, чтобы подпереть голову.

   "Простите", - сказал он. - "Я сожалею, но... но как бы я всего этого ни хотел... как бы я ни уважал вас, сэр... я не могу. Просто не могу. Пока. Потому что есть только одна вещь, которая мне действительно нужна, прямо сейчас. Всё остальное подождёт."

   "Я знаю, чего ты по-настоящему хочешь", - сказала тень. "Я всего лишь ждал, чтобы ты признался в этом самому себе." Рука... человеческая рука, согретая состраданием... опустилась на его плечо. "Выслушай меня: я могу помочь тебе спасти её."

   Анакин слепо моргнул. "Как вы можете помочь?"

   "Ты помнишь легенду, о которой я рассказывал тебе, "Трагедию Дарта Плагиуса Мудрого"?" - прошептала тень. Легенда... прямое использование мидихлорианов для создания жизни; с этим знанием не выглядит сложным поддерживать жизнь в живом...

   "Да", - сказал Анакин. "Да, я помню".

   Тень придвинулась так близко, что заполнила собой весь мир.

   "Анакин, это не просто миф."

   Анакин сглотнул.

   "Дарт Плагиус действительно существовал."

   Анакин смог издать только сдавленный шёпот. "Действительно?.."

   Фрагмент 2003.

   "Дарт Плагиус был моим Мастером. Он дал мне ключ к своему могуществу, " - сказала тень сухим, обыденным тоном, - "перед тем, как я убил его."

   Не понимая, как он двинулся, безо всякого даже намерения двигаться, без перехода к осознанию или зарождающегося понимания, Анакин обнаружил, что уже стоит на ногах. Голубой брусок испепеляющей энергии заканчивался в сантиметре от подбородка Палпатина, и сияние отбрасывало окаймлённые красным тени на его лицо и через весь потолок.

   Анакин не сразу понял, что это был его светомеч, и что светомеч был в его руке.

   "Ты", - сказал он. Внезапно он перестал чувствовать себя усталым и сбитым с толку.

   Внезапно всё стало понятно.

   "Это ты. Это был ты всё это время!"

   В чистом голубом свете своего меча он смотрел в лицо человека, чьи черты были знакомы ему, как свои собственные, но сейчас выглядели чужими, как внегалактическая комета - потому что теперь он наконец понял, что эти знакомые черты были лишь маской.

   Он никогда не видел истинного лица этого человека.

   "Я должен убить тебя", - сказал он. - "Я убью тебя!"

   Палпатин одарил его той улыбкой мудрого дядюшки, которую Анакин привык видеть с девяти лет. "За что?"

   "Ты Лорд Сит!"

   "Да", - просто сказал он. - "И я твой друг."

   Голубой брусок слегка дрогнул.

   "И я человек, который всегда был рядом с тобой. Я человек, которому тебе не нужно было лгать. Я человек, который не хочет от тебя ничего, кроме следования твоей же совести. Если эта совесть требует от тебя совершить убийство просто из-за... философского различия... я не стану сопротивляться."

   Ладони его по-прежнему опущенных рук разжались. "Анакин, когда я сказал тебе, что ты можешь обладать всем, что захочешь, неужели ты думал, что это исключает мою жизнь?"

   Анакину казалось, что пол прогибается у него под ногами, и комната закружилась в водовороте тьмы, сочась замешательством. "Ты... ты даже не станешь сражаться?"

   "Сражаться с тобой?" В голубом свете, бросавшем тень от подбородка на лицо Палпатина, Канцлер выглядел поражённым самой мыслью об этом. "Но что произойдёт, если ты убьёшь меня? Что случится с Республикой?" Его тон был мягким и увещевающим. "Что будет с Падме?"

   "Падме..."

   Её имя было всхлипом агонии.

   "Когда я умру", - произнёс Палпатин тоном взрослого, напоминающего ребёнку нечто, о чём тот уже должен знать, - "моё знание умрёт вместе со мной."

   Потрескивающее лезвие задрожало.

   "Если, конечно, у меня не будет возможности передать его... моему подмастерью..."

   Взгляд Анакина поплыл.

   "Я..." Шёпот обнажённой боли и отчаяния. "Я не знаю, что делать..."

   На растоянии волоска от закругления светомеча Палпатин взирал на него, любящий и мягкий, каким он был всегда.

   А что, если его лицо не было маской? Что, если истинное лицо Сит было именно тем, что он видел перед собой: человек, который заботился о нём, помогал ему, был его верным другом, когда он думал, что у него нет иных друзей?

   Что тогда?

   "Анакин", - сердечно произнёс Палпатин. - "Давай поговорим."

Кусок 4.

   Фрагмент 3001.

   ...первый День Империи; принадлежность всех голосов удостоверена и подтверждена анализом голосовых отпечатков]

   ПАЛПАТИН: О, Мастер Винду. Какая приятная неожиданность.

   МЭЙС ВИНДУ: Едва ли это неожиданность, Канцлер. И она не будет приятна никому из нас.

   ПАЛПАТИН: Простите? Мастер Фисто, здравствуйте. Мастер Колар, приветствую. Надеюсь, у вас все в порядке. Мастер Тиин - я вижу, ваш рог вновь вырос; я очень рад. Что привело четырёх Мастеров-Джедай в мой кабинет в этот час?

   МЭЙС ВИНДУ: Нам известно, кто вы такой. Что вы такое. Мы здесь, чтобы взять вас под стражу.

   ПАЛПАТИН: Прошу прощения? Когда я в последний раз проверял, я был Верховным Канцлером Республики, которому вы поклялись служить. Я надеюсь, что не понял того, что вы имели в виду под стражей, Мастер Винду. Это отдаёт предательством.

   МЭЙС ВИНДУ: Вы арестованы.

   ПАЛПАТИН: Воистину, Мастер Винду, вы это несерьёзно. По какому обвинению?

   МЭЙС ВИНДУ: Вы Лорд Сит!

   ПАЛПАТИН: Я? Даже если так, это едва ли преступление. Мои философские взгляды - моё личное дело. В сущности - когда я в последний раз заглядывал в Конституцию, там это точно было - у нас есть очень жёсткие законы против такого рода преследований. Так я вновь спрашиваю вас: в чём моё мнимое преступление? Как вы намерены оправдать ваш мятеж перед Сенатом? Или вы намереваетесь арестовать и Сенат?

   МЭЙС ВИНДУ: Мы здесь не затем, чтобы спорить.

   ПАЛПАТИН: Нет, вы здесь затем, чтобы заключить меня в тюрьму без суда. Безо всякой претензии на законность. Так вот он, наконец, план: Джедай захватывают Республику.

   МЭЙС ВИНДУ: Пройдёмте с нами. Сейчас же.

   ПАЛПАТИН: Я не сделаю этого. Если вы намерены убить меня, вы можете сделать это прямо здесь.

   МЭЙС ВИНДУ: Не пытайтесь сопротивляться.

   [звуки, идентифицированные по частотным резонансам как включение нескольких светомечей]

   ПАЛПАТИН: Сопротивляться? Как я вообще могу сопротивляться? Это убийство, вы, джедайские предатели! Какой я могу быть угрозой для вас? Мастер Тиин, вы телепат. Что я думаю сейчас?

   [звуки борьбы]

   КИТ ФИСТО: Сэйсиии...

   АГЕН КОЛАР: [искажено; возможно, "это не больно..."(?)]

   [звуки борьбы]

   ПАЛПАТИН: На помощь! На помощь! Охрана... кто-нибудь! Помогите! Убийство! Предательство!

   [конец записи]

Кусок 5.

   Фрагмент dark.

   Тьма щедра, и она терпелива, и она всегда побеждает.

   Она всегда побеждает, ибо вездесуща.

   Она в дереве, горящем в твоём очаге, в котелке на огне, она под твоим стулом и под простынями на твоей кровати. Выходишь на полуденное солнце, и тьма с тобой, у твоих ступней.

   Ярчайший свет отбрасывает темнейшую тень.